Паря в нескольких футах от меня, Билли упер руки в бедра.
— Ладно. Я буду говорить; ты слушать. Я прочитал мысли в голове той ведьмы, которой ты помогла прежде чем она убежала с эльфом. Краткая версия — Тони и Черный Круг продавали ведьм эльфам, и как ты думаешь, где они их брали? Я хочу сказать, что белые маги заметили бы, если бы группа существ, обладающих магическим даром, внезапно пропала без вести, так? — Я уставилась на него. Это было равносильно тому, чтобы оказаться в ловушке стоматологического кресла с болтливым ассистентом стоматолога. В такой ситуации не было возможности ответить.
— Я могу победить его. — Томас выглядел очень уверенным, но Луи-Сезар издал какой-то невнятный звук, чем-то схожий с кошачьим чихом. Наверное, это было произнесено на французском.
— Ты не мог победить меня столетие назад. И сейчас ты не намного сильней.
— Тебе просто повезло! Этого не случилось бы, встреться мы на дуэли снова!
Судя по внешнему виду Луи-Сезар начал злиться.
— Я не обязан драться с тобой на дуэли. Ты принадлежишь мне.
Я удивленно моргнула. Неужели я что-то пропустила, пытаясь следить за двумя разговорами сразу? У мастеров и слуг обычно были более крепкие связи, чем выказывали эти двое. Черт, даже при том, что Тони мог бы попытаться убить Мирчу, он никогда не позволил бы себе разговаривать с ним в таком тоне.
— Вроде бы кто-то говорил мне, что твоим мастером был Алехандро? — спросила я у Томаса.
— Он и был. Меня создал один из его слуг, но Алехандро убил его вскоре после этого и взял меня к себе. Он создавал империю в пределах испанских земель в Новом Свете, и нуждался в воине, который смог бы помочь ему. Мы преуспели, и он в конечном счете сформировал новый Сенат, но его тактика так и не изменилась. И по сей день он действует так, словно каждый вопрос — это вызов, каждая просьба о послаблении — угроза. Я бросил ему вызов, как только обрел достаточно силы, и преуспел бы в том, чтобы покончить с этим засилием террора, если бы не вмешательство извне.
Я удивленно взглянула на Луи-Сезара.
— Вы дрались с ним?
Француз встревожено кивнул головой.
— Томас бросил вызов главе латиноамериканского Сената. Их Консул попросил меня выступить в качестве его бойца, и я согласился. Томас проиграл. — Последнее он произнес слегка пожав плечами так, словно это было само собой разумеющимся. Мне казалось, что возможно Луи-Сезару бы не помешало изредка проигрывать. Иметь такое самомнение должно быть утомительно. Но с другой стороны, если бы он проиграл, то бой может закончиться его смертью, а при таком раскладе нашей тоже. Принимая все это во внимание, возможно, немного высокомерия никому не помешает. По крайней мере, я хотя бы прояснила для себя недостаточную связь между ними. Слуга, приобретенный принуждением имеет такое свойство; эти отношения никогда не будут такими же близкими, как при привязанности на крови.
Внезапно мне в голову пришла мысль.
— Ты бросил вызов? Но для этого необходимо быть мастером не меньше первого уровня. — Я понимала, что Томас был силен, но все равно это открытие стало для меня шоком. То, что Луи-Сезар смог удерживать власть над мастером первого уровня, было первоклассным подтверждением его силы. Я даже не знала, что такое возможно.
— Томасу более пятисот лет, мадемуазель. Его мать до европейского вторжения принадлежала к высокородным инкам, — небрежно сказал Луи-Сезар. — Она была изнасилована одним из мужчин Писарро, и в результате появился Томас. Он рос в период, когда эпидемия оспы уничтожила много высокородных инков, оставляя вакуум власти. Томас объединил несколько рассеянных племен в одно, чтобы выступить против испанской экспансии, и таким образом обратил на себя внимание Алехандро. Хотя он ублюдок… — Томас зарычал, и Луи-Сезар обратил на него внимание. — Я использую термин технически, Томас. Если ты вспомнишь, я тоже ублюдок.
— Это я вряд ли забуду.
Мерцающие потоки силы снова вернулись, только в этот раз они были мощнее и я как раз попалась в центре между ними. Ощущение было такое, словно два кипящих ливня были сброшены на меня, и я завизжала:
— Прекратите!
— Прошу прощения, мадемуазель. — Луи-Сезар склонил голову в поклоне. — Вы абсолютно правы. Я подвергну наказанию своего слугу позже.
Томас впился в него надменным взглядом.
— Попытаешься.
— Томас! — Мирча и я сказали одновременно, одинаково сердитым тоном.