Мне было трудно думать, потому что мои мысли путались с мыслями женщины, в теле которой я сейчас находилась. Я попыталась сосредоточиться, но все ее внимание было направлено на прекрасные бусинки пота, ползущие по его лицу и груди, и она отторгала меня.
Я подняла руку и, пропуская сквозь пальцы его влажные темно-рыжие кудри, опустила ее на его шею и пригнула мужчину к себе. Его ритм не изменился, но угол стал немного другим, и мы застонали от этого. Я провела по нему языком, дегустация его на вкус, и его лицо дало слабину, отразив его жажду. Обхватив ногами его талию, я с силой втянула его в себя. Потаенные мускулы внутри напрягались и вибрировали, заставляя его хватать воздух ртом. Захватив прядь его волос, я притянула его губы к своим, сгибая его почти пополам. Он вскрикнул и, наконец, потерял свой ритм.
Мой смех поглотил его рот, когда он начал вталкиваться в меня с импульсивной надрывностью, словно это было недостаточно полно, быстро и жестко, чтобы удовлетворить овладевшую им нужду. Я поняла это, потому что также чувствовала двойную приливную волну желания, мою и той женщины, в тело которой я вторглась. Казалось, что ей было все равно; в этот момент, все, чего она хотела — получить удовлетворение, и в этом наши желания совпадали.
Выскользнув из-под него, я заставила мужчину перевернуться, вынуждая его при этом судорожно хвататься за меня, чтобы удержать наши тела вместе. Нависнув над ним, я удовлетворенно улыбнулась. Растянувшийся среди мягких белоснежных простыней, с волосами, мерцающими золотом в свете свечи, он был великолепен. Это должно было казаться неправильным — видеть тело Луи-Сезара с понимающим взглядом Мирчи, но я так не считала.
— Я хочу быть сверху.
Он не стал спорить. Его руки, пройдясь по моему телу вверх, обхватили груди, и мы выдохнули одновременно, когда я медленно откинулась на него. Такой угол мне нравился больше: я получала удовольствие от вида его подо мной, хотя мне все еще приходилось бороться со странным раздвоенным видением. На меня смотрело лицо Луи-Сезара, но появившаяся на нем триумфальная улыбка принадлежала Мирче, когда он начал двигаться снова.
— Как я уже говорил тебе раньше, Кэсси, — пробормотал он, — все, что ты пожелаешь.
В этот момент волны удовольствия настигли нас обоих, отнимая речь, но мне было уже все равно. Мир вспыхнул совершенным, чистым наслаждением минуту спустя, и я выкрикнула его имя, но это был не мой голос, и имя не принадлежало телу подо мной.
Когда я снова смогла воспринимать окружающее, то осознала, что нахожусь в кольце теплых рук и одеяла, а моя голова покоится на груди, которая все еще поднималась и опадала с легкой вибрацией. Рука мужчины успокаивающе гладила мои волосы, и я поняла, что кричу. Он произносил слова на странной смеси французского и румынского языка, ни один из которых я не знала, но, тем не менее, они согревали меня.
— Кэсси. — От его шепота у моего уха последняя волна удовольствия накрыла меня, и я отрешилась от эмоций женщины, чтобы купаться в этом теплом, восхитительном тумане в одиночку. — Ты действительно можешь делать это. — Он не отводил от меня удивленного взгляда. — Ты ведь можешь выбрать любой момент времени, когда мы будем возвращаться назад? Ты можешь вернуться до нападения и дать нам время, чтобы подготовиться?
Его слова, наконец-то, помогли мне захлопнуть барьер между женщиной, нежившейся в золотом жаре сексуального удовлетворения, и собой. Я в панике оглянулась на дверь, но она оставалась закрытой, и не было никого в комнате кроме нас: ни пожилой женщины, ни стражи, ни русского сумасшедшего психопата. Кажется, в данный момент мы были в безопасности, но люди, подосланные убить его, могли появиться в любой момент, пока мы разлеживались, восстанавливая силы.
— Мирча, нам нужно уходить отсюда! Первым делом они пойдут сюда!
— Кэсси, успокойся. Нет никакой спешки. Сивилла и ее помощники знают, где искать француза. Как ты правильно заметила, они, скорее всего, появятся именно сейчас, рассчитывая, что он приятно проводит время и потому неосторожен. Но мы-то будем ждать их. — Мирча выскользнул из кровати и подошел к зеркалу. Он мягко коснулся щеки Луи-Сезара.