Она извивалась на одеялах, которые мягкой кучей лежали рядом с нашими обнаженными телами.
— Что-то не так, дорогой? Только не говорите мне, что вы уже потеряли интерес! — Она ускорила темп, и внезапно я поняла, что дышу с придыханием. — Вы превосходно можете управиться с тремя; я же знаю.
Мой полутранс разбился вдребезги, когда она, придвинувшись, облизала свои губы, а я отшатнулась назад. Я взвизгнула от боли, потому что женщина на секунду замешкалась, прежде чем отпустить меня, и от потребности заимствованного мной тела в освобождении. Это было столь же возбуждающе, насколько болезненно, но я никоим образом не была заинтересована в том, что мне предлагали. Откровенно говоря, я думала, что меня стошнит, когда перевела взгляд с ее ошарашенного лица на бесспорно мужское тело, в котором находилась. Нельзя описать словами то чувство чрезвычайного смущения и желания провалиться сквозь землю, которые я испытывала в тот момент.
Мои руки взметнулись к краю маски и сдернули ее. На меня из зеркала таращилось белое от шока лицо Луи-Сезара. Я хотела закричать на него, чтобы прекратил это и убирался из меня, хотя прекрасно понимала, что все обстояло наоборот. Каким-то образом, я вторглась в его тело, правда не знала, как у меня это получилось, и как прекратить это. Женщина с воплем схватившись за маску, вытащила ее из моей руки и попыталась вернуть ее на место.
— Не рискуйте, монсеньор. Вы же знаете, насколько педантично ваша охрана следует распоряжению — никогда не снимать ее. — Она коварно улыбнулась мне. — Кроме того, мне нравится, когда она на вас во время занятий любовью. — Она обняла меня за шею и попыталась притянуть к себе. — Мне холодно без вашего тепла. Поцелуйте меня.
Я резко дернулась от нее и отползла к краю кровати, размышляя, что произойдет, если я поддамся черной пелене, накатывающейся на глаза, и упаду в обморок. Очнувшись, я окажусь там, где мне полагается быть, или застряну здесь? Я решила, что не стоит всерьез задумываться о последнем варианте. Мгновенье спустя женщина вздохнула и, откинувшись на кровать, стала легонько поглаживать свои маленькие груди. Коричневые соски сильно выделялись на ее белой коже, а она наблюдала за мной с понимающей улыбкой.
— Вы устали, любовь моя? — Проведя рукой вниз до паха, она с ухмылкой взъерошила темные волосы. — Спорим, что я смогу снова возбудить вас.
Я не успела даже сделать попытку убедить мой перегруженный мозг придумать какую-нибудь отговорку, как тяжелая дубовая дверь распахнулась, и в комнату вошла пожилая женщина в сопровождении четырех охранников. Выражение ее лица подсказало мне, что она, хвала Небесам, пришла не для того, чтобы составить нам компанию.
— Разбудите его. — Когда двое охранников вытащили меня из кровати, женщина, которую я недавно познала слишком хорошо, завопив, натянула одеяло до подбородка.
— Мэри! Что вы делаете? Убирайтесь сейчас же! Вон, вон!
Пожилая женщина, игнорируя ее, разглядывала меня, презрение на утратившем свою привлекательность лице не делало ее краше. Она окинула меня высокомерным взглядом.
— Всегда готов, как я погляжу. Это передалось вам от отца. — Она перевела взгляд на охранников. — Выводите его.
Меня вытолкнули из комнаты, не дав одеться. Брюнетка бросила мне тяжелый парчовый плед, чтобы я смогла прикрыть признак моего возбужденного состояния, так как времени для того, чтобы достать ботинки или хотя бы штаны, не было. Девчонка в кровати визгливо выкрикивала непонятные ругательства нам вслед, большей частью они касались пожилой женщины. Меня осенило, что она говорила не на английском, но, несмотря на это, я отлично ее понимала. Возможно ли, чтобы заимствованное мной тело каким-то непостижимым образом переводило ее слова для меня. Я не смогла обдумать это как следует, так как меня грубо проволокли по длинному каменному коридору к пологой лестнице. В центре каждой ступени были глубокие впадины от тысячи ног прошедших по ним за многочисленные столетия. Там было темно, и температура воздуха приближалась к нулевой отметке, так что я была удивлена тем фактом, что не могу разглядеть своего дыхания перед лицом.