— Будьте спокойны, старый охотник, — сказал тот, крепко пожимая ему руку. — Я не хотел бы, чтобы с вами случилось несчастье, вы — ей-Богу! — молодец!..
— Думаю, что так оно и есть, — со смехом ответил канадец, — но главным образом я озабочен относительно вот этого славного малого, а за себя мне опасаться нечего.
— Все равно, я глаз не спущу с этих чертей.
— Вреда это не принесет.
Ворота отворили; Меткая Пуля с Ивоном сошли с пригорка и направились к всаднику, который ожидал их, сидя на лошади с гордой осанкой.
— Ага! — прошептал Меткая Пуля, когда приблизился к нему настолько, что смог разглядеть его лицо. — Я думаю, наше дело не так плохо, как я полагал вначале.
— Почему вы так думаете? — спросил Ивон.
— А вы взгляните на этого индейца; разве вы не узнаете Красного Волка?
— В самом деле, это он. Но что из этого?
— То, что я не считаю Красного Волка таким врагом, как казалось бы с первого взгляда.
— И вы уверены, что не ошибаетесь?
— Тише! Сейчас мы увидим.
Три человека чинно раскланялись по индейскому обычаю, приложив правую руку к сердцу, а левую протянув вперед ладонью кверху и растопырив пальцы.
— Мой брат желанный гость своих бледнолицых друзей, — сказал Меткая Пуля, — не согласится ли он сесть у огня совета и выкурить трубку в моем вигваме?
— Сам охотник решит, пришел ли Красный Волк как друг, — возразил индеец.
— Хорошо, — сказал канадец. — Разве Красный Волк опасался измены со стороны своих белых друзей, что привел с собой такую многочисленную рать?
Черноногий тонко улыбнулся:
— Красный Волк — вождь кайнахов, — сказал он, — язык его не раздвоен, слова, исходящие из его груди, идут от сердца. Вождь хочет помочь своим бледнолицым друзьям.
— О! — воскликнул Меткая Пуля. — Вождь говорил хорошо, его слова приятно звучали в моих ушах. Чего желает мой брат?
— Сесть у огня совета бледнолицых, чтобы объяснить им причину, почему он здесь.
— Хорошо! Мой брат пойдет к бледнолицым один?
— Нет, другое лицо придет с вождем.
— Кто же это лицо, кому великий вождь оказывает такое доверие?
— Степная Волчица.
Меткая Пуля едва удержался от радостного движения.
— Хорошо! — повторил он. — Мой брат может прийти со Степной Волчицей; бледнолицые примут их радушно.
— Не возвестит ли мой брат охотник своих друзей о нашем посещении?
— Да, вождь, я сейчас же пойду исполнять это поручение. Переговоры были закончены, и после новых взаимных поклонов три человека разошлись.
Меткая Пуля и бретонец поспешно вернулись в укрепление.
— Победа! — вскричал охотник, входя. — Мы спасены!
Все столпились вокруг него, сгорая от нетерпения услышать подробности переговоров. Канадец удовлетворил всеобщее любопытство не теряя ни минуты.
— Ого! — заметил Джон Брайт. — Если старуха с ними, то мы действительно спасены.
И он весело потер руки.
После своей горестной неудачи с ловушкой, расставленной Серому Медведю, миссис Маргарет не впала в уныние, но, напротив, возгорелась еще более сильной жаждой мести. Не теряя ни минуты на пустые сожаления, что ей не удалось достигнуть своей цели, она немедленно принялась за новые меры, твердо вознамерившись нанести решительный удар. Она была ослеплена яростью и стремилась вперед, несмотря ни на какие последствия.
Не прошло и десяти минут после того, как она оставила Серого Медведя, как она уже выезжала из лагеря в сопровождении Красного Волка, который по ее приказанию взял с собой воинов, находившихся под его началом. Все они направились к плантации скваттера.
Едва Меткая Пуля успел объяснить друзьям то, что они желали знать, как миссис Маргарет и Красный Волк въехали в укрепленный стан, где были встречены с величайшим дружелюбием, особенно Джоном Брайтом, который от всего сердца радовался, что его плантации не угрожает опасность и гроза разразится где-нибудь в другом месте.
Вернемся теперь в форт Макензи, где происходили чрезвычайно важные события.
ГЛАВА XXVII. Нападение
Белый Бизон и Серый Медведь составили план сражения с редким искусством. Едва оба вождя расположились станом в прогалине, как они вступили в переговоры с предводителями других племен, стоявших лагерем неподалеку. Они хотели таким образом скоординировать общие действия, чтобы напасть на американцев со всех сторон в одно и то же время.
Хотя краснокожие до крайности хитры, но американцы успели обмануть их благодаря темноте и безмолвию, царствовавшим в форте, на стенах которого нигде не блестели штыки часовых.
Оставив лошадей, уже не нужных им теперь, индейцы легли наземь, поползли в высокой траве, как пресмыкающиеся, и таким образом подобрались к самому валу форта.
Все казалось вымершим и безмолвным, но на самом деле две тысячи неустрашимых воинов коварно прокрадывались во мраке, собираясь штурмом брать крепость, где сорок храбрецов ожидали только сигнала вступить в бой.
Когда все приказания были отданы и последние воины, за исключением тех, которые стерегли пленников, сошли с пригорка, Серый Медведь, заметивший некоторое зловещее колебание в рядах союзных предводителей, решился на последнее средство, чтобы заручиться содействием графа. Мы видели, что из этого вышло.
Оставшись один, Серый Медведь дал сигнал к приступу. Индейцы понеслись на пригорок, как вихрь и, размахивая оружием, с громкими воплями ринулись на форт.
Вдруг раздался страшный залп, и форт Макензи, словно новый Синай, появился опоясанный дымом и ослепительными молниями.