И, что важно, я чувствовала себя абсолютно трезвой.
Всевышний, что я делаю?! Родные и учителя Гимназии были бы в ужасе. Леди не должна пить больше нескольких глотков шампанского или вина. Но ведь я действительно не чувствую никакого эффекта от этого напитка. И почему он показался мне вначале таким крепким?!
В любом случае, это всё мистер Осел виноват! Все странности в моей жизни начались с нашего знакомства с ним. И теперь у меня странный дар, знание о готовящейся революции, с которым я не знаю, что делать, и вот теперь я в каком-то подозрительном месте пьют алкоголь со своим преподавателем по фехтованию.
Звучит, как сюжет плохого анекдота.
Когда закончилась запеканка и сок, в ход пошли вкуснейшие пирожные с заварным кремом. И снова наливка.
– Знаете, в детстве у меня был друг, Фредерик. Мы с ним имели привычку сбегать со светских мероприятий и лазить, где придется. В тайных коридорах замка, зеленых лабиринтах в саду. А однажды, мы убежали к пруду, наблюдать за лягушками. Всё закончилось тем, что мы все вымокли, упав в воду, испачкали камзолы. И, в конце концов, оба получили воспаление легких, – вдруг стал рассказывать мистер Корси, глупо улыбаясь и прикрывая глаза.
Замок, приемы, живой лабиринт, пруд... Аристократ, как я и думала.
Но эта история меня почему-то рассмешила, и я, хихикнув, всё же спросила:
– Почему вы это вдруг вспомнили?
– Потому что в детстве всё казалось таким простым. И мир казался необъятным и интересным.
– Так и есть. Всё стало сложнее, но это не значит, что хуже.
Мужчина усмехнувшись, налил себе ещё наливки.
– Ну, а вы, лисичка?! Хотя когда-нибудь нарушали правила?
Задумчиво покрутив десертную ложечку, я грустно улыбнулась.
– Тоже в детстве. Мы с подругами в Гимназии собирались стайками по ночам и разговаривали обо всё на свете. Или рассказывали страшные истории. Или изучали окрестности.
– А потом вас перевоспитали... Но я всё равно замечаю в вас любопытство, живость и тягу к приключениям. Это в вашем характере, и отнять у вас невозможно, – тепло улыбнувшись, как-то мечтательно произнес мой собеседник.
Я, усмехнувшись, печально подперла подбородок кулачком. Почему-то захотелось плакать.
– Леди должна быть степенной и спокойной.
Мистер Корси презрительно фыркнул.
– Читайте: холодной, равнодушной и скучной. Нет, я не против девушек, чей нрав от природы мягок и чуток. Но притворство или попытки кого-то изменить не приводят к чему-то хорошему.
Я неопределенно хмыкнула, почему-то подумав, что уже знакомая местная официантка, прошедшая мимо, не такая уж злая и страшная, как мне раньше казалось.
Время странно замедлилось и одновременно стремительно понеслось вперед. Словно я просматривала стопку фотографий, с застывшими на них отдельными моментами.
Раз – и мы с мистером Корси всё говорим и говорим о каких-то глупостях и детских воспоминаниях.
И ещё я рассказала о том, как попала в этот темный район Линзора. Было неудобно, я то краснела, то бледнела, ну, а мистер Осел, конечно же, отметил, что раз я за ним пошла, значит он мне небезразличен. Пфф!
Оказалось, что этому мужчине нравилось проводить время на природе. Он вспоминал, как часто они с родителями выбирались на пикники.
Я грустно призналась, что мои дядя и тетя никогда не играли со мной, когда я была ребенком, а родителей я даже не помнила. Годы до гимназии запомнились бесконечным числом нянек, горничных и частных учителей. Лишь иногда я играла сама с собой в куклы или читала ночью под одеялом сказки.
Второй кадр был более коротким – графин с наливкой как-то слишком быстро опустел. И почему-то вещи вокруг странно закачались и закружились, когда я встала (не помню зачем).
А вот мистер Осел держался на ногах уверенно. Только смеялся громче и расслабленнее, чем обычно.
Третий кадр – я вдруг лечу на полом. А под щекой чье-то теплое плечо.
И мягкий шепот на ушко:
– Не волнуйся, Делли. Ты не упадешь.
***
Век словно мягко коснулось что-то теплое и светлое. Прочистив горло, я часто заморгала, потерев кулачками глаза.