Я неопределенно поджала губы, сомневаюсь, что мне понравятся полеты, с моей боязнью высоты, и, отмечая про себя, что оказывается, во всех учебных заведениях есть себялюбивые и немного раздражающие ученики или ученицы.
Всё же войдя в помещение, из которых вылетели ведьмы, кое оказалось столовой, я огляделась.
Большой квадратный зал с темными панелями, высоким потолком с оскалившими пасть горгульями на резных деревянных балках, высокими витражными окнами, делающими зал светлым и просторным, и блестящим мраморным полом был визуально разделен на три части.
В дальнем левом углу располагались столы преподавателей, с разноцветными скатертями, но в спокойных тонах, и обычными стульями.
В дальнем правом углу за раздаточным столом теснились высокий интеллигентный мужчина в колпаке и низенькая полная дама с поварешкой. Они, вместе с мальчишками-поварятами, выдавали преподавателям и студентам соответственно, те блюда, которые те выбирали из меню, прикрепленного на балках под потолком.
Хорошо, что шрифт в меню был достаточно крупным, учитывая высоту потолка.
За поварами в кастрюлях, сковородках, мисках распространяя потрясающие запахи и клубы пара, была разнообразная еда. Я вспомнила, что ела Всевышний знает когда, и сглотнула голодную слюну.
Все остальное пространство столовой занимали столы и стулья, разной длины, расцветки и материалов. И везде сидели ведьмочки в форме Школы, разного покроя, расцветки и степени откровенности.
Смех, разговоры, лязганье столовых приборов о тарелки, звон бокалов, кружек и стаканов – какофония звуков в первый момент оглушила меня.
Как же вся обстановка отличалась от кафетерия Гимназии высокородных леди! Там всё было в светлых тонах, степенно, тихо и интеллигентно. Этикет и манеры там значили всё.
– Идем к леди Пен и месье Дюбо. Думаю, мы ещё сможем успеть найти свободный столик, – скептически протянула Миранда, потянув задумавшуюся меня за руку.
Мы встали в очередь к раздаче еды (а были времена, когда мы с подругами вежливо кивали официанту за принесенное меню), и пока ждали, я искося поглядывала на столы преподавателей.
Настроение сразу поднялось, как только я заметила троих преподавателей из Гимназии. Ужасно льстило, что они здесь отчасти лишь ради меня. И мне хоть какая-то опора среди незнакомых людей в пугающем замке.
Леди Марджери, преподаватель этикета, была такой же высокой статной и непримиримой, какой я её помнила.
Господин Кнорокс, преподаватель Международной истории, был, как всегда, в своем коричневом костюме тройке, с карманными часами на цепочке. Он закручивал с улыбкой свои пышные усы, и поглядывал на ведьмочек, сидящих за ближайшим столом, любопытным ироничным взглядом.
Мистер Олив, преподаватель Литературы, как всегда был несколько неряшлив, откусывал от бутерброда прямо над открытой книгой и не замечал призывных взглядов ведьмочек. Достаточно молодой, с теплыми карими глазами и мечтательной улыбкой, он был довольно привлекателен, даже, несмотря на некоторую неуклюжесть, вечно спутанные, неровно подстриженные волосы и слишком сильную преданность своему предмету.
Хотя декларирование красивых цитат или стихов вряд ли может оставить хоть какую-то девушку равнодушной.
Остальные, местные, преподаватели были совершено разные. Молодые улыбчивые ведьмочки, хмурые крючконосые ведьмы, мрачные или наоборот улыбчивые колдуны. Кто-то был одет броско и по "ведьминской" моде, кто-то – просто или даже совсем скромно. Мне сложно было персонализировать их, и я решила составить о них мнение на занятиях.
Но в последний момент я всё же заметила ещё одно знакомое лицо. Линда Инграмм, директор Школы, сидела за отдельным столом с красивым мужчиной с тонкими чертами лица, пронзительными темными глазами, и длинными волосами цвета воронова крыла.
Леди что-то весело рассказывала мужчине, касаясь своей рукой его, и если бы я смотрела не внимательно, мне могло бы показаться, что ему совершенно не интересна их беседа, что он совершенно холоден к прикосновению руки своей собеседницы. Но выдавали мужчину едва заметные эмоции и жесты. Спокойный, теплый взгляд, чуть поднятые в улыбке губы, легкое движение пальцев в ответ на касание леди. Он ловил каждое слово девушки, и, кажется, был очень счастлив.