— А твои ночные друзья не могут нам сообщить их имена?
— Они точно не знают, но нам помогут.
К нам подходят другие ученики. А мне столько надо спросить у Клавдия! Интересно, как давно он присоединился к «сопротивлению»? Мы общаемся с ним урывками, поэтому я так мало знаю.
Странным образом никто из членов команды даже не вспоминает об отсутствии нашего товарища, с которым накануне произошло несчастье. Добровольцев на его место нет. Значит, мне придется выкручиваться сегодня вечером, хотя душа у меня к этому не лежит.
Матч, как всегда, проходит яростно и ожесточенно, мы довольно быстро проигрываем из-за неслаженных действий двух наших пробивателей. Все обошлось без потерь и ущерба, и это главное.
Выходя из зала, я решаю тут же приступить к выполнению моего первого задания, и поэтому в столовой сажусь прямо напротив Красса. Если он — предатель, я выведу его на чистую воду. Я начинаю разговор:
— Ты знаешь о Спурии?
— Да, он поранился во время матча и все еще в санчасти.
— Нет, я считаю, он мертв.
— Кто тебе сказал?
Я надуваю губы, показывая, что не знаю.
Он не отстает:
— Кто тебе это сказал?
Понимая, что я не отвечу, выжидает еще немного и меняет тему:
— Помню, ты собирался рассказать мне про холодильник.
— Разве? Что именно ты хотел бы узнать?
— Как это было?
— Холодно. Мучительно, потому что кажется бесконечным. У меня ощущение, что за четыре дня я постарел на год.
— Что ты делал, чтобы убить время?
— Думал, говорил сам с собой, даже пел… Не думаю, что тебе эти сведения когда-нибудь пригодятся.
— Почему? Никогда не знаешь, что будет дальше.
— Ты в холодильник не попадешь.
— Почему ты так в этом уверен?
— Да вот так. Я чувствую. Ну, тем лучше для тебя.
Красс смотрит на меня. Он не воспринял мои последние слова как комплимент. Я сверлю его взглядом и говорю про себя: «Давай, давай, щенок! Донеси о том, что тебе рассказал злой Мето. Передавай, а у меня будет доказательство, что ты и есть предатель». Наши взгляды пересекаются, выражая полное взаимное недоверие. Красс улыбается мне. Издалека, со стороны нас можно принять за сообщников.
Результат не заставил себя ждать. Лицо Цезаря 3 возникает в зеркале, когда я чищу зубы. Он дает мне знак следовать за ним. Надо быть осторожным. Едва усевшись, он приступает к допросу:
— Тебе доложили, что Спурий умер?
— Нет. Я думаю, что он мертв. Потому что если бы ему стало лучше, возможно, нам разрешили бы с ним увидеться. А что? Он жив?
— То есть это всего лишь твое безосновательное предположение?
— Да.
— Догадка?
— Да.
— Не распространяйся насчет своих предположений. И лучше — не делай их вовсе. Ты что-то слишком часто появляешься в моем кабинете.
— Это в последний раз… Я вам обещаю.
— Не надо обещать. Я и так знаю, что это последний раз. Спокойной ночи, Мето.
— Спокойной ночи, Цезарь.
Я незаметно присоединяюсь к остальным. Теперь я уверен, что Красс — шпион. Еще я знаю, что для решительных действий у меня всего несколько дней, самое большее — несколько недель.
На следующий день после обеда я встречаю Клавдия в коридоре. Он слегка задевает меня. Что-то кладет мне в карман. Записку.
Она длиннее, чем обычно, а мне ее глотать.
Я закрываюсь в туалете.
Доносчики во время сна образуют квадрат. Если знаешь двоих, легко вычислить остальных.
Сегодня ночью уничтожат одного Красного, кудрявого блондина. Замена ему не готова.
В миг, когда я выхожу из своего тайного убежища, мимо меня проходит Марк. Он опускает голову. Мне кажется, наша дружба в опасности. Я понимаю, что за весь день мы не перекинулись и словом. Он меня избегает. Я только сейчас его замечаю. Я полностью захвачен своими разоблачениями. Нужно восстановить наши отношения. Я не хочу терять такого друга, как он.
Когда гасят свет в спальне, я поворачиваю голову вправо. Он замечает это, но остается лежать на спине и закрывает глаза.
Утром я обнаруживаю новое послание. Вылезаю из кровати. Я безмерно счастлив, я чувствую, что наступающий день будет полон открытий. Марк и Октавий уже встали. Я присоединяюсь к ним как ни в чем не бывало. Я обладатель великой тайны.
Октавий встречает меня улыбкой:
— Итак, ты все еще с нами?
— Да, а почему ты спрашиваешь?
— Каждый раз, когда ты исчезаешь в кабинете Цезаря, я боюсь, что ты оттуда не выйдешь.
Я смотрю на Марка через его отражение в зеркале. Улыбаюсь ему. Он закрывает лицо полотенцем. Я продолжаю: