Однажды я перебросился парой слов с Публием, после возвращения из холодильника, потому что он пришел на замену Квинту у Красных и играл в моей команде по инчу чистильщиком. Он любит поговорить, но особенно ему нравится слушать других. Теперь я понимаю почему.
Следя за Крассом, я никогда не видел, чтобы Юлий или Публий что-нибудь с ним обсуждали. Это кажется мне странным. Значит, они используют какие-то коды, как мы.
Теперь, когда задание выполнено, я должен съесть записку. Не запивая. Я разрываю ее на маленькие кусочки и начинаю методично пережевывать. Горько. Главное — не уснуть. Я не знаю, сколько у меня времени до возвращения Цезаря. Я начинаю потеть. Надо успокоиться. Я ложусь в кровать, прислушиваюсь. Два комка застряли где-то в горле. За дверью слышатся шаги.
— Здравствуй, Мето.
Я улыбаюсь в ответ и использую этот момент, чтобы протолкнуть остатки бумаги подальше в глотку.
Он внимательно смотрит на меня. Интересно, он что-нибудь заметил?
— У тебя все хорошо?
— Да. Немного хочется пить.
Он отворачивается и быстро говорит:
— Вставай. У тебя есть время как раз на то, чтобы умыться и переодеться на пробежку.
Под душем я открываю рот. Наконец-то отделался от записки. Между большим и указательным пальцами я замечаю пятно от чернил. Тру это место, чтобы отмыть его. Думаю, Цезарь заметил. Я сильно тру щеки и подпрыгиваю на месте, чтобы проснуться. Через пятнадцать минут у нас соревнования, и мои товарищи на меня рассчитывают.
Они все здесь. Ждут меня.
— Отлично выглядишь, — говорит Октавий. — Тем лучше, нам надо постараться сегодня утром, иначе нас отбросят назад. Вчера наше время на троих было плачевным. Так Цезарь сказал.
— Все смотрели на нас так, будто мы уже ни на что не годимся, — подливает масла в огонь Клавдий.
— Ерунда, — заявляет Рем, — я никогда не пойду в другую группу.
Я их успокаиваю:
— Не беспокойтесь, парни, я полон сил. Отоспался на славу.
Мы встаем по местам.
Начали! Я действительно в отличной форме и испытываю настоящий восторг от бега. Приближается Клавдий. Он спрашивает:
— Ты их знаешь?
— Да.
Второй круг, я сообщаю:
— Юлий.
— Юлий, — повторяет он.
Третий круг:
— Публий.
— Публий.
Четвертый круг:
— Отличная работа. Теперь поднажмем!
— О’кей.
Мы собираем последние силы, никто не хочет сдаваться.
— 1, 2, 4, 3, — объявляет Цезарь. — Время улучшено.
Рем расплывается в улыбке.
— Отлично, парни. Мето, ты третий, слышал?
— Да-да. Ну что, Октавий? Не слишком разочарован?
— Нет, — отвечает мой друг, улыбаясь. — Наверно, лекарства, что тебе давали, не простые.
— Кто знает, друг.
— Ничего, завтра отыграюсь, — говорит он. Клавдий подходит ко мне. — Теперь ты почти все знаешь.
— Да уж. И это не весело.
— Благодаря нам все изменится.
Глава VII
На следующий день Клавдий ждет меня у умывальников. Ни одного из предателей поблизости нет.
— Я получил послание. Мы должны подготовить решающий день.
— Решающий день?
— День, когда дети и слуги возьмут власть в свои руки.
— Против солдат сил маловато.
— Они покидают остров один-два раза в год.
— Все?
— Почти все. Надо использовать такой шанс.
— Это будет… хорошо… если…
Я вижу в зеркале Красса.
— О чем вы говорите?
— Я говорю, что было бы хорошо еще улучшить наше время.
— Хочешь прийти вторым?
— Не обязательно.
Если бы он только знал, как мне теперь безразличны все те ритуалы, которым я следовал раньше с таким удовольствием. Я участвую во всем этом, только чтобы не привлекать к себе внимания. Клавдий хлопает меня по плечу:
— Пойдем, Мето.
— Пока, Красс.
Мы снова остаемся наедине, поэтому продолжаем разговор с того места, где нас прервали:
— Когда это будет?
— Не скоро. Сначала мы должны привлечь надежных людей на свою сторону.