На пороге конференц-зала Сливин приподнялся в кресле-каталке и крикнул:
- Эй! Вы ничто без меня, сброд горемычный! Вы не знаете как вести дела и все профукаете! Через три года вы по ветру пустите компанию, если вас до тех пор никто не проглотит! Ясно, деловые мои? Адье!
И ощутив лютое удовлетворение велел Нине везти к лифту.
Уже будучи в машине, он получил смс-сообщение.
Пришли результы из «Генома».
Как и ожидалось, он полностью здоров.
Отклонений нет.
Ничего нет.
А он умирает.
Чудеса.
Сливин швырнул телефон на сиденье и заплакал.
В последний день своей жизни он попросил принести в комнату для медитаций «Хроники Амбера». Все десять книжек. Он лежал на полу, с которого, как он знал, уже не встанет. Сливин взял первую книгу, «Девять принцев Амбера» и, переворачивая страницу за страницей, добрался до главы, где принца Корвина заточил в подземелье его брат Эрик. Его интересовали не все переживания и мысли главного героя, а только то место, где он произносит проклятье. Проклятье своему врагу. Корвин Амберский и сам не помнил, когда его произнес, возможно, в тот момент, когда его глаза выжигали раскаленным железом. Возможно. Сливин отложил книгу и взял следующую. «Ружья Авалона». Почти самый конец книги. Умирающий Эрик, который произносит предсмертное проклятье, посвящая его врагам Амбера. Предсмертное проклятье всегда сбывается и имеет наибольшую силу. Да, Сливин, конечно, не спасется, но может попробовать утащить за собой того, кто сотворил над ним зло. Ибо предсмертное проклятье всегда сбывается. Всегда.
Он повернулся на левый бок и уперся лбом в стену. Времени осталось мало, он это чувствовал. Меньше часа где-то. Нужно подобрать формулировку и просто ждать. Всего-то. Оставаться в сознании и ждать. И когда смерть будет забирать его, произнести проклятье.
Он подумал, какой молодец Желязны, что оставил ему воистину королевский подарок. Сам бы он никогда не догадался. А вот Желязны помог.
В комнате становилось холоднее.
Чтобы отвлечься, Сливин принялся думать о том, на каком языке принц Корвин произносил проклятье, ну или его брат Эрик. В книге этот язык назывался тари. Язык Амбера. Красивый язык, наверное. Если город Амбер – воплощение самой Реальности, то язык должен быть красивым. Просто обязан быть.
Так и есть. Так и есть.
Холод коснулся пяток и Сливин вздрогнул. Смерть начала его раскрывать.
Когда он читал «Хроники Амбера», то верил каждому слову. Будто все произошло на самом деле. Это при том, что ни единой минуты Сливин не был фанатом жанра фэнтези. Только космос, корабли и дальние миры, а тут попалась в руки книжка, он прочитал и залип. Бывает, да…
Холод добрался до лодыжек.
Он приложил ладонь к стене и подумал о знаках.
Тут же удивился – какие знаки?
Его сознание прояснилось.
Сливин понял, что Амбер и тари – не настоящие названия. Желязны их придумал, но в остальном не солгал. Вечный Город существует и вся история, описанная в книгах – сущая правда. Он улыбнулся, чувствуя себя счастливым. Хитрый Желязны. Это надо же так всех провести. Молодчина. И «Хроники Амбера» ему не нравились, и воспринимал он их как серию коммерческих романов. Чушь собачья. Ай да Желязны, ай да…
Холод охватил колени.
Ладно, что это дает? Что дает ему это знание? Что дальше?
А то…
Что Эрика звали вовсе не Эрик.
И когда он шептал эти страшные слова…
То…
Сливин разлепил губы и произнес первое слово. И содрогнулся. Его рука выписала замысловатую фигуру на стене. Второе, третье и четвертое. И дальше и дальше. Холод тоже ускорился, будто боялся, что Сливин может успеть.
Когда он произнес последнее слово, холод запечатал уста.
И Сливин умер.
Он не видел, как вспыхнул Чертеж на стене, как от него отделилась и приблизилась к нему Тварь Проклятия. Как она принюхалась к тонкой красной линии, отходящей от коченеющего тела, и как покинула помещение, следуя вдоль нее.
Ничего этого он не видел.
Что, впрочем, было уже не важно.