Это так нелепо, что я хихикнула. Ну, это было больше похоже на фырканье. Непривлекательно. С другой стороны, мне не нужно быть привлекательной. Я не планировала соблазнить своего мужа в нашу первую брачную ночь.
Кип прошел по дому, на ходу включая свет. Он только накануне перевез свои вещи, когда я, к счастью, работала. Вручать ему связку ключей было физически больно, и мне не нужно видеть, как он осваивается в пространстве, которое так долго принадлежало лишь мне.
Весь вчерашний день я убеждала себя отступить, найти другие варианты.
Теперь отступать некуда. Я замужем.
Я приземлилась на кровать, и воздух со свистом вышел из легких.
Кип стоял надо мной в своем костюме и хмурился.
— Тебе нужна миска, чтобы блевать в нее?
Я приподнялась на локтях,
распределением власти между нами.
недовольная
положением
и
Первоначально я намеревалась встать и встретиться с ним лицом к лицу, но потолок опасно сдвинулся, когда я просто приподнялась.
— Мне не нужно блевать, — заверяю я его. — Что мне нужно, так это… сыр на гриле.
Кип приподнял бровь.
— Хочешь, я приготовлю тебе сыр на гриле?
— Я не прошу тебя ничего для меня делать, — огрызаюсь. —Могу приготовить это сама. — Однажды я придумаю, как заставить потолок перестать вращаться.
— Ты не можешь стоять на двух ногах, не говоря уже о том, чтобы управлять чем-то, способным поджечь этот дом, — отмечает он.
Придурок. — Оставайся здесь, — сказал и вышел из комнаты.
Я попыталась встать, потому что мне не нравилось, когда мне указывали, что делать. Особенно не нравилось, когда Кип указывал, что делать.
Кип.
Мой муж.
— Фу, — говорю я вслух, падая обратно на кровать, когда не получилось встать.
У меня скрутило живот. Я чертовски пьяна. В щи. Знаю себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что если не поем в ближайшие пятнадцать минут, то меня будет рвать всю оставшуюся ночь.
На прикроватной тумбочке не было никаких закусок. Как будто я не знала заранее. А кухня слишком далеко.
Комната кружится.
Я в полной заднице.
Не уверена, как долго я пролежала там, уставившись в потолок, но не могло пройти пятнадцати минут, потому что меня еще не вырвало.
Послышались шаги Кипа, когда он вернулся в спальню.
— Ты заблуждаешься, если думаешь, что будешь спать здесь, —сообщаю я ему, хотя не в том состоянии, чтобы должным образом протестовать против него, если бы он решил это сделать.
Он не отвечает, просто ставит что-то на мой прикроватный столик.
Я с любовью смотрю на тарелку с жареным сыром. Он поставил рядом с ним воду и таблетки, но они интересовали меня гораздо меньше.
— Ты приготовил мне сыр на гриле?
— Либо это, либо ты подавишься своей рвотой ночью, — сказал Кип.
— Ты подсыпал в него мышьяк? — спрашиваю я, садясь.
Он усмехается.
— Было бы неразумно с моей стороны отравить свою новую жену в первую брачную ночь.
Я смотрю на него, пытаясь разгадать его тактику, почему он сделал мне сэндвич.
Его губы все еще вытянуты вверх, но в глазах что-то другое. Они выглядят почти… меланхоличными. Но, конечно, это слишком сложное
чувство для такого поверхностного человека.
Я хватаю жареный сыр и со стоном удовольствия отправляю его в рот.
— Теперь ты можешь идти, — пробормотала я, не отрываясь от еды. — Спасибо, — неохотно благодарю его после того, как проглатываю. Я помахала бутербродом у него перед носом. — За это.
И за то, что, эм… женился на мне, полагаю.
Его губы сжимаются в тонкую линию.
— Тебе не нужно меня благодарить, — хрипло говорит он. — У
меня были собственные причины, — он пристально смотрит на меня, и я вдруг чувствую себя маленькой и уязвимой. — Я делаю это не по доброте душевной, Фиона. Тебе не мешало бы это запомнить.
Затем он повернулся и вышел из моей комнаты.
Я уставилась на пустое место, где он только что стоял, быстро моргая.
— Ну и черт, — пробормотала я. Затем вернулась к своему сэндвичу.
Возможно, у меня было время еще раз подумать над его загадочным маленьким прощальным заявлением, но, когда передо мной поставили горячий сыр на гриле, у меня появились другие приоритеты.
И несмотря на бутерброд и на то, что может означать такой жест, я никогда не забуду, что Кип делал это не из благородных побуждений.
Не стоить принимать его за героя.
***
На следующее утро у меня раскалывается голова.
В мои виски словно вонзились кинжалы.
Я будто плыву на лодке. Моя кровать дергается, как в бурном море.
Как только я сморгнула слепящий утренний, то поняла, что на самом деле я не на лодке, а в своей постели.