У меня просто гребаное похмелье.
Напиться казалось единственным разумным решением в день моей фальшивой свадьбы. Теперь я отчасти сожалею об этом.
Я застонала, переворачиваясь на кровати и чуть не уткнувшись лицом в тарелку с недоеденным сыром на гриле.
Обрывки прошлой ночи начали складываться воедино. Клятвы.
Поцелуй. Нора беременна. Я поняла это, когда она не притронулась к дорогому шампанскому, которое я оплатила кредитной картой Кипа.
— Что мое, то и твое, помнишь, милый? — я окликнула его, когда попросила карточку, которую он, что интересно, отдал без боя.
Она пыталась сохранить беременность в секрете, чтобы не испортить мой особенный день. Потому что она думала, что это был особенный день.
Фу.
Моя лучшая подруга беременна.
Ах, по крайней мере, одна счастливая вещь произошла вчера.
Неужели Кип… перенес меня через порог?
Да, он это сделал.
Потом он приготовил мне сыр на гриле.
И я вспомнила, что это было чертовски потрясающе.
С другой стороны, все жареное, с сыром и углеводами, когда ты в стельку пьян, восхитительно. Ничего такого, что могло бы произвести впечатление. В пьяном состоянии я бы съела человеческую голову, если бы она была зажарена во фритюре.
Я переворачиваюсь на спину, морщась от боли и спазмов в животе, которые сопровождают это движение.
Уставившись в потолок, размышляю о том, как пройдет мой день.
Нора настояла, чтобы у меня был выходной. Всю неделю она очень старалась, пытаясь убедить меня, что мне нужен медовый месяц.
Я упорно боролась с этим. Мы делали достаточно: лгали нашим друзьям, совершали мошенничество, жили вместе неопределенное количество времени. Мне не нужен был Кип, чтобы испортить совершенно хороший отпуск.
Кроме того, я не могу себе этого позволить.
Нора хорошо мне платила. Слишком хорошо, честно говоря. Я
всего лишь бариста. Конечно, я помогала управлять заведением, когда Нора впадала в депрессию, болела или устраивала бурю. Тина тоже так поступала.
Это не рутинная работа. Мне чертовски нравится в пекарне – за исключением раннего утра, к которому я никогда не привыкну. Мне нравится работать с людьми, которых я люблю, и вокруг всегда вкусные сладости. У меня есть свобода, все льготы и достаточно денег, чтобы платить за аренду моего коттеджа на берегу моря, а также покупать себе одежду и красивую мебель. Этого достаточно, чтобы прожить замечательную жизнь.
Я прожила в Америке достаточно долго и работала на достаточном количестве должностей, чтобы понимать, что это не просто получить.
Так что да, моя лучшая подруга гребаное сокровище. За исключением того случая, когда она пыталась заставить меня отправиться в свадебное путешествие и взять выходной после того, как я выйду замуж. Конечно, если бы мне действительно нравился мой муж, я была бы счастлива провести неделю, трахаясь и распивая напитки с зонтиками где-нибудь на пляже. Это было бы потрясающе.
Как бы то ни было, это гребаный кошмар.
— Что, черт возьми, ты наделала, тупая сука? — говорю я вслух, откидываясь на подушку и прикладывая ладонь ко лбу. — Тебе крышка.
***
Мне потребовалось много времени, чтобы встать с постели.
Затем я посидела под душем около тридцати минут, прежде чем почистить зубы и нанести немного увлажняющего крема, который дала мне Нора, потому что она пришла в ужас, узнав, что я использую на лице то же самое, что и на теле.
Я не увлекаюсь дорогими средствами по уходу за кожей, как Нора, но должна сказать, что мне действительно понравилось то, что она мне дала. Пахнет тоже приятно. Хотя я не заметила большой разницы, кроме ценны.
Моя кожа хорошо держится и без ботокса, несмотря на то что в юности я предпочитала загорать на пляже Бонди без солнцезащитного крема. Хорошие гены. Единственное, что моя мать сделала для меня.
Я не какая-то неприхотливая сучка. Делаю маникюр раз в две недели. Массаж каждый месяц. Каждые шесть недель крашу свои золотистые волосы, чтобы создавался эффект осветленных прядей, а секущиеся кончики были подстрижены. Благодаря всему тому загару, который я приобрела в юности, у меня был своего рода базовый слой, и моя кожа всегда легко загорает. На переносице у меня небольшая россыпь веснушек, которая зимой становится более заметной.
Я прикусила губу, рассматривая свое обнаженное тело.
Когда мне было за двадцать, когда я была замужем, то всегда была стройной, подтянутой, и во мне не было ни грамма жира. Я постоянно была голодна, подсчитывала калорийность каждого кусочка пищи, который попадал мне в рот, и всегда находила, что с моим организмом что-то не так.