Возможно, наш брак – гребаное притворство, но я извлеку из него хоть что-то.
Особенно с учетом того, что Фиона не может дать мне пощечину, хотя, судя по ее виду, ей этого хочется.
Не совсем благородно с моей стороны целовать женщину без согласия. Но эта женщина – моя гребаная жена, и ее тело определенно согласилось.
— Приму душ, — говорю своей матери, которая теперь ухмыляется во весь рот, сложив пальцы домиком, как гребаный мистер Бернс6.
Не смотрю на Фиону. Думаю, могу представить себе, каким взглядом она смотрит в мою сторону, поскольку я хорошо к этому привык.
Довольно трудно передвигаться в таком положении, чтобы мама не увидела, что у меня стояк от поцелуя с женой, но я справляюсь с этим.
Я не удивляюсь, что Фиона следует за мной.
— Мне просто нужно… кое о чем поговорить с Кипом, —говорит она у меня за спиной, запыхавшись в панике.
Не могу удержаться от улыбки, услышав это.
— О да, дорогая, я понимаю. Не торопись, — отвечает моя мама с усмешкой в голосе.
Вероятно, она думает, что за поцелуем последует какое-то продолжение.
Я ожидал от Фионы взбучки – и совсем не такой, какой мне хотелось бы. На самом деле, я с нетерпением ждал от нее взрыва. Она чертовски очаровательна, когда злится. Вот почему я так сильно дразню ее, черт возьми.
Ее нос морщится, глаза расширяются, щеки краснеют, а мой член стоит колом.
— Не так быстро, приятель, — шипит она, хватая меня за руку, когда я вхожу в свою спальню, которая на другой сторону дома. Не то чтобы это о чем-то говорит – дом Фионы компактный, – но, по крайней мере, у нас есть ванная и кухня, которые служат барьером между нами.
Я ненавижу и люблю ее это «приятель». На самом деле, почти уверен, что она знает, как мне это не нравится, и поэтому изо всех сил старается использовать чертовски странный австралийский акцент.
— Вынести все свое барахло оттуда, — она указывает на свободную комнату. — И отнести в мою комнату. И смени простыни. У
меня есть запасные в бельевом шкафу, — ее глаза безумны, а кожа раскраснелась, вероятно, от адреналина, но также от вина и времени, проведенного на солнце.
Она чертовски великолепна.
— Ты меня слушаешь? — требует она, щелкнув пальцами перед моим лицом. — Я приду проверить, как ты заправляешь кровать, потому что уверена, что ты сделаешь не так, как надо, но сделай так, чтобы комната выглядела как обычно, в которой последние пару недель не жил свинтус.
Хочу сказать ей, что если в этом доме и был беспорядок, то уж точно не из-за меня, но решаю, что, учитывая ее настрой, это не лучшая идея.
— И тебе нужно принять душ, как сказала твоя мама, —добавляет она, скользнув по мне взглядом. — Управься за десять минут. Вали! — она хлопает в ладоши, а потом чуть ли не убегает от меня.
Я не знаю, было ли это из-за присутствия моей матери или из-за поцелуя, она не стала угрожать отрезать мне яйца за то, что я поцеловал ее, но я и не против.
Забираю все свое барахло из гостевой спальни и отношу в ее комнату. Не позволяю себе задержаться там, в месте, где пахнет ею, которое более женственное, чем я ожидал, но мне даже нравится.
Потом принимаю душ – в ванной Фионы, которая мне очень понравилась, и, возможно, понравилась бы еще больше, если бы моей мамы тут не было, – застилаю кровать в гостевой комнате и стараюсь, чтобы все выглядело «обычно», что бы это ни значило.
Потом иду ужинать со своей матерью и женой.
Не думал, что когданибудь сделаю это снова.
Глава 5
«Только одна кровать»
Фиона
Это была лучшая ночь за последнее время.
На самом деле, за несколько недель.
И это была первая трапеза, которую я разделила с Кипом за обеденным столом. Мы не ели вместе со времен праздничного ужина у Норы и Роуэна. Я приходила домой раньше него, готовила чтонибудь легкое и в пределах своих возможностей, а затем брала вино или пиво и либо удалялась в свою комнату, либо садилась снаружи и контактировала с ним как можно меньше.
Хотя у меня не было ни минуты, чтобы зациклиться на этом, потому что его мать говорила со скоростью мили в минуту.
Я даже не больше не злилась из-за того, что стала женой Кипа.
Даже когда он убирал волосы с моего уха или закидывал руку на спинку моего стула, когда мы закончили есть.
Он даже настоял на том, чтобы помыть посуду, пока мы с его мамой допивали бутылку вина и сплетничали, поедая шоколадный торт, который я принесла домой из пекарни.
Одним из главных преимуществ работы в лучшей пекарне города – и штата, если уж на то пошло, – вкусняшки, которые можно взять домой.
Кип был почти… очаровательным.
Он, очевидно, любил свою мать, но считал, что та перегибает палку. Это было правдой. И мне чертовски нравилось.