Единственным неловким моментом был последний вечер, когда мама попыталась упомянуть о моем возвращении домой.
— Мой дом здесь, — сказал я, глядя на свою тарелку с едой.
— Конечно, сейчас твой дом здесь, но дом, который у тебя всегда будет, это…
— Мой дом здесь, — повторил я, на этот раз громче, хлопнув ладонью по столу с такой силой, что стаканы закачались.
Мама подскочила
пригубила вино.
и
немного
побледнела,
но
осторожно
— Конечно, это так, милый, — успокоилась она, поскольку была экспертом в этом деле.
Фиона тоже это заметила. Было трудно этого не сделать. И она не задавала вопросов.
Что неслыханно для женщины. По крайней мере, по моему опыту. Если вы им нравились, у них возникали вопросы. О симпатиях и антипатиях, о прошлом и планах на будущее.
Но опять же, я не нравился Фионе, о чем она так любила напоминать, когда мы оставались наедине.
Но все же она тянулась ко мне во сне.
Глава 6
«Изменения в правилах»
Фиона
Мне нужно потрахаться.
Очень нужно.
В промежутке между визитом матери Кипа, вынужденной близостью, дележом кровати и ванной, а также созерцанием его впечатляющего пресса и пояса Адониса я хотела трахнуться.
Вибратор уже не удовлетворял.
Тем более что теперь, когда мастурбирую, я вижу именно Кипа.
И что еще хуже, представляю себе не пресс и не пояс Адониса. Я
думаю о нем, грязном, только что с работы, с растрепанными волосами, руками, испачканными тем, с чем он работал.
Часто ловлю себя на том, что пристально смотрю на них. На руки. В течение всего дня. Даже утром, когда я как зомби и не могу понять ничего, кроме основных форм и цветов, заворожена его гребаными руками, наливающими кофе.
Это плохо. Я чувствую себя тринадцатилетним мальчиком, думающим о сексе каждую минуту.
Нездорово.
Поэтому надеваю обтягивающее платье, туфли на каблуках и крашу губы помадой и в субботу вечером еду в соседний город в местный бар.
Я собираюсь на охоту.
Мне не требуется много времени, чтобы поймать одного.
Он… нормальный, наверное. Приятное лицо, обтягивающая футболка, белые зубы, хорошие волосы и неплохие мускулы. Он назвал меня «мэм», пытаясь быть милым, но это немного оскорбительно и так чертовски… по-американски.
Кип американец. Даже больше, чем этот. Черт, разве он не гребаный Джи ай Джо8 в другой жизни?
Так что меня беспокоит не то, что он американец.
Может быть, дело в квадратной, но чисто выбритой челюсти.
Или в зубах. Или в идеально уложенных волосах.
Да, он какойто не такой, сама не понимаю, почему. Или не хочу понимать.
Он не Кип.
И поэтому я еще больше заигрываю с ним, чтобы отогнать свои опасные мысли.
Член другого мужчины внутри меня должен излечить от этого странного увлечения.
— Можно мне еще? — спрашиваю я бармена.
Член другого мужчины и еще одна выпивка.
— Я говорил, как сильно мне нравится твой акцент? — Трент –Трой? – спрашивает с усмешкой, наклоняясь вперед, кладя руку на мое обнаженное бедро.
— Да, ты уже говорил мне это, — сообщаю ему. — Это действительно оригинальный комплимент. И это правда про меня, — я подмигиваю ему, и он усмехается, хотя выглядит растерянным, не зная, следует ли обижаться.
— А если я скажу, что ты хорошо целуешься? Это будет правдой о тебе? — спрашивает он, наклоняясь ближе.
Я улыбаюсь, жалея, что не выпила еще текилы.
— Но ты не знаешь, хорошо ли я целуюсь, — мурлычу.
— Узнаю примерно через пять секунд, — говорит он.
Да, вот оно что.
Я буду целоваться с парнем в баре.
Как будто мне не тридцать с лишним.
Ниже падать уже некуда?
Не совсем.
В конце концов, я вышла замуж за Кипа.
Поцелуй с незнакомцем – это не полное дно для меня. Не то чтобы я хочу этого.
Его отрывают от меня прежде, чем наши губы успевают соприкоснуться, его рука больше не лежит на моем бедре.
Это потому, что Кип держит его за воротник рубашки.
— Убери свои гребаные руки от моей жены, — шипит он, дергая его вперед.
Так вот, человек, о котором идет речь, ни в коем случае не маленький. Если сравнивать двух этих мужчин, он больше. Вероятно потому, что употребляет протеин.
Кип, с другой стороны, совершенно естественный. Его мускулы результат упорного труда. А до этого они использовались для того, чтобы делать бог знает что с бог знает кем. Но, глядя на этих двух, совершенно ясно, кто более опасный.
— Я, блять, не знал, что она твоя жена, — мужчина, чье имя я забыла, бормочет, заикаясь, пытаясь вырваться из хватки Кипа.