— Зажимай меня, сколько хочешь, засранец. Я ни хрена не скажу.
Глаза Кипа горят желанием, с той же угрозой, которую он ранее демонстрировал тому парню. Но его губы растягиваются в улыбке.
— Ты скажешь не словами, а губами.
Потом он целует меня.
Сильно.
Не так, как в день нашей свадьбы или в пекарне.
Нет, тогда, похоже, он сдерживался. Хотя в то время я думала, что это не так.
Настоящий поцелуй Кипа – а это именно он – неистовый.
Полный отчаяния. Голода. Хаоса, который иногда танцует в его глазах.
Хаос, который означает опасность.
Ту опасность, которая вкупе с его привлекательной внешностью заставляет многих женщин ложиться с ним в постель в первую же ночь.
Или, может быть, все дело в поцелуе.
Потому что этот гребаный поцелуй…
Мне хочется прикусить ему язык. Оттолкнуть его. Накричать.
Но вместо этого я хватаюсь за края его рубашки и целую в ответ.
Со всем этим хаосом и голодом внутри себя.
Не успеваю опомниться, как мои руки оказываются под его футболкой, ногти пробегаются по коже пресса и спускаются к поясу.
Откуда-то изнутри доносится музыка. Я слышу голоса издалека.
Время от времени мимо проезжают машины.
Мы находимся в углу парковки, самом дальнем от уличных фонарей, но никоим образом не защищены от публики.
И мне насрать.
Хочу, чтобы он трахнул меня.
Прямо в эту секунду.
Я сообщаю об этом, возясь с его ремнем.
Его рука хватает меня за запястье, и он откидывается назад, так что мы больше не целуемся. Хмурюсь, слушая то, что он говорит, хотя дышу довольно тяжело.
— Я не буду трахать тебя у грузовика на парковке бара, —говорит он грубым и гортанным голосом. — По крайней мере, не сегодня.
Он наклоняется, чтобы еще раз жадно и крепко поцеловать меня, все еще держа руку на моем запястье, не давая расстегнуть его ремень.
— А теперь залезай в гребаную машину, — рычит он мне в губы.
Я не думала, что вхожу в число тех, кто реагирует на рычание мужей, когда они отдают приказы. Но черт возьми, я прыгаю прямо в грузовик.
***
Поездка занимает около тридцати минут.
Мы не выдержали.
Даже половину.
Я думала, может быть, найду свои чувства где-нибудь по пути.
Протрезвею. Что узкое пространство грузовика поможет мне остыть.
Ничего не изменилось.
С другой стороны, когда автомобиль отрезвлял?
Поэтому я кое-что делаю.
Например, поудобнее устраиваюсь на сиденье, чтобы моя юбка задралась, открывая вид на бедра. И позволяю бретельке упасть с плеча, так что верхняя часть груди оказывается обнаженной.
Никто из нас не произносит ни слова.
По радио не играет музыка.
Слышно только мое учащенное и неглубокое дыхание, пульс в венах и, наконец, сдавленное проклятие Кипа, когда он едет по грунтовой дорожке, которая сворачивает в редкий лес, окаймляющий дорогу на обратном пути к Юпитеру.
Я не уверена, знал ли он о существовании этой дороги, или это просто случайность. У меня нет времени беспокоиться об этом, потому что в ту секунду, когда грузовик останавливается, мой ремень безопасности отстегивают и меня перетаскивают через сиденье.
Потом я оказываюсь на коленях у Кипа, его губы прижимаются к моим.
Я быстро прихожу в себя, целую в ответ, стаскиваю с него кепку, чтобы запустить пальцы в его волосы.
Бесконечно рада, что надела платье и тонкое кружевное белье.
Между моей киской и твердым членом под его джинсами почти нет преграды. От трения я уже почти кончаю.
— Мне нужен твой член внутри. Сейчас же, — хриплю я ему в губы.
Глаза Кипа горят огнем. Он ничего не говорит. Вместо этого одной рукой приподнимает меня, чтобы сорвать нижнее белье.
Сорвать. Он, не колеблясь, проводит пальцами по насквозь влажной киске.
Хрипло выдыхаю, когда его мозолистые пальцы погружаются в меня, наши губы соприкасаются.
— Я сказала, мне нужен твой член, — повторяю.
Он злобно ухмыляется мне в губы.
— Моя жена любит командовать, — бормочет он.
Я хватаю его за шею. Грубо.
— Прекрати болтать и трахни меня, муженек.
Его рука исчезает, но не раньше, чем большой палец находит мой клитор, потирая прямо в идеальном, блять, месте.
Я почти кончаю. Почти.
Но Кип, ублюдок, убирает руку.
К счастью для него, он делает это для того, чтобы расстегнуть ремень и освободить член.
Нет никакой прелюдии, никакого значимого момента, никакого длительного зрительного контакта. Раздается стук зубов и языков, а затем его член оказывается внутри меня. По самые яйца.
Я откидываю голову назад от удовольствия, кончая в ту секунду, когда он погружается в меня.