Роуэн лучше.
Довольно жестокая и несправедливая мысль, но в эти дни я чувствую себя именно так.
Знаю, Норе есть что сказать о Кипе, но также знаю, что она чтото скрывает. Я не стала подробно рассказывать ей о прошлом, но она узнала достаточно, чтобы понять травму, через которую я прошла.
А Нора самый чуткий человек из всех, кого я знаю. Поэтому она может почувствовать мою панику, сидя в кабинете акушера-гинеколога и ожидая, когда меня осмотрят.
Не помогает и то, что это гребаное место полно беременных женщин, выглядевших счастливыми и здоровыми, и у каждой из них рядом сидит муж. Конечно, мужчины не выглядят такими уж обрадованными своим присутствием, и большинство из них прокручивают что-то в телефонах, но они сидят здесь.
Ох.
Мне нужно прийти в себя. Все может прекратиться. Опасный период еще не кончился. Нет никакого смысла накручивать себя. Я
могу войти туда, и врачи не обнаружат сердцебиения.
Может это будет к лучшему.
Я пытаюсь убедить себя в этом. Что всем будет легче, если эта беременность закончится так же, как и все предыдущие. Я переживала это раньше, и переживу снова. В этом преимущество травмы - ты знаешь, что справишься. Знаешь, что у тебя нет особого выбора.
Хоть я и пытаюсь убедить себя, что со мной все будет в порядке, я не умею лгать себе. И правда в том, что я хочу этого ребенка.
Даже несмотря на то, что смирилась с жизнью без детей. Даже несмотря на то, что это все усложняет в тысячу раз. Даже несмотря на то, что это положило конец нашим с Кипом отношениям.
Я хочу этого.
Поэтому чертовски напугана.
Нора хватает меня за руку, лежащую на моем подрагивающем бедре. Крепко сжимает.
— Все будет хорошо, — обещает она.
Я киваю, потому что не доверяю себе, чтобы заговорить. Не верю ей. Она не может знать, что все будет хорошо. Но, держа ее за руку, я чувствую себя немного лучше. Потому что я не совсем одинока.
***
Меня чуть не стошнило по дороге в кабинет УЗИ. Потом я чуть не потеряла сознание, снимая платье.
Уверена, что разобралась с прошлым настолько, насколько вообще можно разобраться с таким дерьмом. Я горжусь тем, как восстановилась, какой крутой сукой стала. Пыталась не вспоминать о вещах, которые могут отбросить меня назад, в прошлое, со всеми травмами, физическими и эмоциональными.
Темная комната УЗИ с телевизором, примостившимся на стене, стол со стременами, шуршание бумаги под моей голой задницей - все до ужаса знакомо.
Врач милая. Наверное. Самое главное, что рядом с ней не хочется убежать из кабинета без нижнего белья.
— Хорошо, малыш на месте, а вот и сердцебиение, — говорит она, двигая ультразвуковой палочкой.
В меня не первый раз засовывают зонд с презервативом, но это не то, к чему можно привыкнуть.
За исключением того, что, уставившись на этот экран, на маленькую фигурку, похожую на мармеладного мишку, с мерцающим сердцебиением, я совершенно забываю о палочке.
Один удар сердца.
— Ваш срок - восемь недель и два дня, — продолжает она. —Все отлично.
Рука Норы сжимает мою.
Я смотрю на экран.
— Срань господня, — бормочу я.
Это становится реальностью.
***
После того как из моего влагалища извлекли гигантский зонд, и я надела нижнее белье, направилась в смотровую, сжимая в руках чернобелые снимки УЗИ и все еще чувствуя себя несколько контуженной.
Моя акушерка - пожилая женщина с доброй улыбкой и солнечным энергетикой. Она рассказала мне все основы беременности, что можно и чего нельзя, а в ушах у меня стоял низкий рев.
— Мне сказали, что я никогда… не смогу забеременеть или выносить ребенка, — объясняю я, когда она заканчивает, мой голос звучит глухо и отстраненно.
Догадываюсь, что она включила свой компьютер, просматривая мои записи. У меня их было немного, кроме мазков на рак шейки матки, когда я сюда приходила.
— Нам не удалось получить записи от предыдущего врача, —говорит она, прищелкнув языком. — Но из твоего рассказа я могу сделать вывод, что это было связано с какойто проблемой, или просто было очень-очень большим невезением, — она нажимает несколько клавиш на компьютере.
— Хотя мне не нравится паниковать. Я проведу несколько анализов, назначу пероральный прием прогестерона, если текущий уровень низкий, и аспирин в низких дозах. Не могу давать обещаний так рано, но, по-моему, все выглядит замечательно, — она одаривает меня доброй улыбкой. — Иногда подобные вещи случаются с женщинами. Иногда это можно объяснить. Иногда нет. К сожалению, наука жестока к женщинам, возлагают на нас величайшие жизненные невзгоды, о которых мужчины никогда не познают и, скорее всего, они бы этого не пережили.