Фиона наморщила нос.
— Не ты устанавливаешь правила в этом доме, приятель, —выпалила она.
Мой член напрягся. Она знала, что я чертовски ненавидел, когда она называла меня «приятель», и теперь она сделала это нарочно, чтобы разозлить. Потому что Фиона знала, что разозлить меня означал дальнейший секс. И моя жена с каждым днем становилась все более голодной по моему члену. С растущим животом мне пришлось проявить изобретательность. Я также старался, чтобы моя рука не лежала на ее животе, когда я был в нескольких секундах от оргазма.
Чувствовать, как моя дочь пинает меня по руке, пока я трахаю свою жену, было верным способом испортить оргазм.
Я наклонился, чтобы поцеловать Фиону, пока она ничего не сказала.
Она немедленно ответила на поцелуй, как делала всегда, независимо от того, насколько взбешенной была.
— Я введу еще несколько правил, как только заберу вещи из твоей машины, — сообщил я ей, мой член уже был твердым.
Веки Фионы затрепетали.
— Ты здесь не главный.
Я ухмыльнулся.
— Посмотрим, скажешь ли ты это через двадцать минут.
Двадцать минут спустя…
— Кто здесь главный, детка? — застонал я, входя в нежную киску моей жены.
Ее щеки раскраснелись от возбуждения и ярости, глаза горели, когда она посмотрела на меня.
— Пошел ты.
Мой член пульсировал внутри нее.
— Кто главный? — повторил я.
Она плотно сжала губы.
Я перестал двигаться.
Она издала стон.
— Кто главный, Фиона? — я спрашиваю в последний раз.
Она продолжала хмуро смотреть на меня несколько секунд.
— Ты, муженек, — выпалила она в ответ, в ее тоне слышался гнев.
— Хорошая девочка, — пробормотал я.
— Теперь трахни меня, — потребовала она.
И я сделал то, что приказала моя жена.
Потому что она была главной.
Глава 21
«Партнеры»
Фиона
Мои дни работы в кафе были сочтены. Даже сейчас рабочее время резко сократилось. Но я по-прежнему зависала там так часто, как только могла.
Тем более, что там было изобилие выпечки, пирожных и восхитительной сладкой еды, которую я могла переварить, а это было впечатляющее количество.
Мое тело быстро менялось, поскольку я официально в третьем триместре. Все осмотры и анализы проходили замечательно — на всех присутствовал Кип. У меня было много причин не волноваться. На самом деле, можно привести аргумент, что у меня почти не было причин для беспокойства. Но это дерьмо так не работает.
У Кипа тоже было много причин для беспокойства, но мужчина, о котором идет речь, не казался обеспокоенным или замученным. Мы не упоминали о его покойной жене и дочери после большого скандала в тот день, когда приехала его мать. Мы также не возвращались к спору. Я не могла решить, злюсь ли на него. Какая-то упрямая часть меня хотела злиться, может быть, просто из принципа, чтобы усложнить ситуацию. Впрочем, это была лишь малая часть. Большая часть смирилась с этим. Наслаждалась сексом, любящим мужем, кошаком, которого он успешно приручил ходить в туалет на улице, и предстоящим появлением нашей дочери.
Возможно, я бы готовилась, если бы Дейдре уже не украсила всю детскую и каждый день не привозила новые детские вещи. Нора часто бывала у нас дома, помогала мне распаковывать вещи, раскладывать их по местам, объясняла, что из себя представляет половина из них.
Комната нашей малышки была идеальной. Все стены были белыми, за исключением декоративных обоев с изображением леса, украшенных ветками, ласточками и бабочками. Детская кроватка была сделана из кованого железа, еще был пеленальный столик середины века, коврик в цветочек и большое удобное кресло-качалка, стоящее к окну и океану, для кормления грудью. Я часто сидела там, потирая живот, глядя на волны, и позволяла себе верить, что через пару месяцев буду держать на руках маленькую девочку и что Кип все еще будет здесь и станет моим мужем.
И он вел себя как муж во всех возможных отношениях.
Настоящий муж. Он трахал меня каждый день. Иногда по два раза в день. Мои гормоны вышли из-под контроля, и я становилась
озабоченнее. Я беспокоилась, что мой растущий живот оттолкнет его, не говоря уже о человеке внутри меня. Но чувствовала себя сексуальнее, чем когда-либо, только один раз он испугался, когда малышка пнула его перед оргазмом.
Он готовил мне еду. К нам приходили друзья. С тех пор, как мы с Кипом… воссоединились, у нас было несколько званых обедов — если это можно так назвать — и он готовил для всех. Гости были впечатлены. Даже Тина ворчала, что его лазанья — лучшее, что она пробовала, хотя до сих пор держал на него обиду. Все остальные мои друзья простили этого человека теперь, когда стало ясно, что он наверстывает упущенное.