Предложенный подход к проблеме сознания был назван мной психологикой, дабы подчеркнуть следование естественнонаучному канону. Более подробно и доказательно он изложен в других моих работах. Здесь я ограничусь поневоле кратким пересказом без описания экспериментальных данных, лежащих в основании концепции. Главная задача – показать, как предлагаемый взгляд на сознание помогает справиться с вечными проблемами.
Логическая идеализация.Прежде всего, в соответствии с каноном вводится неизбежная для естественной науки идеализация. Человек идеально приспособлен к познанию, его мозг (и даже организм в целом) тоже рассматривается как идеальный, т.е. не имеющий никаких ограничений ни на объём принимаемой информации, ни на скорость ее переработки, ни на время хранения. Отсюда, в частности, следует: любое реально обнаруживаемое ограничение познавательных возможностей человека должно объясняться только самой логикой процесса познания, а не физиологическими, анатомическими, социологическими и прочими причинами. Как всякая идеализация, данная идеализация заведомо неверна, поскольку, конечно же, на мозг и организм человека наложены определенные ограничения. В конце концов, у человека только два глаза и две руки, известна скорость прохождения сигнала по нервной ткани, которая весьма далека от бесконечности, человек не может летать, видеть радиоактивное излучение и т.д. Любая идеализация хороша тем, что позволяет рассматривать реальный процесс в "чистом" виде, не замутненном несущественными обстоятельствами. В данном случае она обозначает лишь признание того, что ограничения познавательной деятельности, с которыми мы сталкиваемся в психологических экспериментах, не имеют никакого отношения к анатомии или физиологии человека. Когда мы говорим о психических процессах, любыми существующими в реальности физиологическими ограничениями можно заведомо пренебречь. Как писал П.Я. Гальперин, «в психических отражениях открывается даже меньше того, что есть в их основе, в физиологических отражениях ситуации».[451] Г. Гейне выразил это ещё образнее: «часто тело догадывается о большем, чем душа, и человек спиною рассчитывает дальше, чем головой».[452] Информационные возможности психики заведомо слабее, чем возможности обработки информации мозгом.
Гносеологическая редукция. Какой-либо редукционистский принцип неизбежен в любом естественнонаучном построении. Психологика принимает следующий принцип:логика процесса познания необходима и достаточна для объяснения всех явлений и механизмов психической жизни человека. О причинах выбора этого принципа уже было сказано в автореферате. Психологика действительно все мысли, чувства и поведение человека рассматривает как предопределенные процессом познания. В теории, таким образом, всё, что человек делает, должно восприниматься как обусловленное только стоящими перед ним когнитивными задачами. Мотивы, эмоции, социальные отношения, психические отклонения – всё это должно объясняться как следствие познавательной деятельности. Психологика, тем самым, презентирует себя как последовательный радикальный когнитивизм и вслед за своей прародительницей – когнитивной психологией – предлагает рассматривать человека исключительно как существо познающее. Эту позицию я последовательно проводил во всех своих предшествующих работах.
Оппоненты, однако, недоумевали: неужели из логики познания можно вывести всё богатство человеческих переживаний, все заведомо неразумные поступки, совершаемые людьми? Жизнь самоценна, и человек, прежде всего, стремится жить, а не познавать. Неужели и эмоции – порождение познавательного процесса? Ты интеллектуализируешь психику, – заявляли они. Эта критическая нота особенно часто звучала после выхода в свет моего эссе по психологии искусства.[453] Ужель наслаждение искусством (как и любовь, гнев, счастье и пр.) – всего лишь «жар холодных чисел»? А.Ш. Тхостов отражает похожую точку зрения, когда пишет: «Психология вообще гипертрофирует рациональное познание (в чистом виде реально наблюдаемое лишь в специальных лабораторных условиях или в специфической научной деятельности), не замечая того, что в обыденной жизни человек есть существо далеко не рациональное. Противоречивость, совмещение противоположностей, логика желания представляют собой ошибки, которые следует не столько признавать как неизбежное несовершенство или игнорировать, сколько сделать предметом собственно психологического исследования, ибо ошибка говорит о сути человека часто больше, чем любое формально правильное исполнение».[454] Действительно, всё сказанное верно, за исключением разве того, что рациональное познание не наблюдается ни в лабораторных условиях (где как раз самое интересное – ошибки), ни тем более в научной деятельности (о чём уже много говорилось).
Однако с естественнонаучной точки зрения, логическое описание (что, собственно, является итогом рационального познания) кажущегося иррациональным поведения возможно. Следовательно, психика (включая всё, в том числе и эмоции, и фантазии, и иррациональные желания) в теории должна быть представлена как логическая система. В противном случае, следует признать, что психология как естественная наука не может существовать. Не случайно Тхостов говорит о “логике желания”. А его призыв изучать ошибки – по существу, означает, что ошибки поддаются логическому анализу, ведь только тогда они позволяют прогнозировать поведение. Другое дело, что подлинная рациональная логика психического нами непосредственно не осознаётся, а субъективно переживается (в том числе, эмоционально) только неожиданный для сознания (и поэтому кажущийся алогичным) результат её неведомой работы.
Догадка. Если мозг (или даже организм в целом) рассматривать как идеальное познающее устройство, то какую функцию в познавательном процессе выполняет сознание? Я предположил, что среди механизмов мозга существует один, названный мной протосознанием, который по заданному алгоритму (в том числе, используя алгоритм случайного выбора) принимает решение о поведении в ситуациях, когда у него нет критериев для выбора одной из нескольких равновероятных альтернатив. (То, что сознание активно востребовано именно в ситуации неопределенности, подчеркивают многие выдающиеся психологи – вспомните позиции У. Джеймса и А.Г. Асмолова). А далее объясняет принятое решение неслучайными причинами, иначе говоря, приписывает сделанному случайному выбору статус закономерного. Этот механизм, тем самым, строит случайную догадку о том, какова реальность, как бы пытаясь угадать правила игры, по которым с ним «играет» природа. В последующем, попадая в новые ситуации неопределенности, он будет действовать уже не случайным образом, а в соответствии с этой своей догадкой до тех пор, пока не столкнется с её опровержением. Если догадка не верна, то всё равно принятые на её основании решения ничем не хуже, чем решения, основанные на случайном выборе. Если же его догадка верна, то он будет знать о мире то, о чём на самом деле не имел никакой информации. Напомню, что именно путем угадывания законов (правил игры, по которым играет природа) развивается естественная наука.
452
Цит. по: Грановская Р.М., Крижанская Ю.С. Творчество и преодоление стереотипов. СПб., 1994, с.12.
453
Аллахвердов В.М. Психология искусства. Эссе о тайне эмоционального воздействия художественных произведений. СПб., 2001.