— Спасибо, Лена, ты нам очень помогла. А в какой поликлинике Вероника работает, не знаешь?
— Должно быть, в сороковой, — не слишком уверенно ответила Лена.
— А фамилия ее?
— К сожалению…
— Ладно, узнаем, — пообещал Бородин и хотел было положить трубку, но не успел.
— Сережа, ты позвонишь вечером? — воззвала Лена, когда трубка была уже на полпути к аппарату. — Сережа, ты меня слышишь?
По загоревшимся глазам Юры Бородин понял, что тот слышал последние отчаянные вопли из трубки. Пришлось опять поднести трубку к уху.
— Э… Меня срочно зовут… Извините! — и стремительно отправил трубку на место. — Видал, что делается! — сказал он Юре, пытаясь скрыть смущение.
Юра загибался от смеха. А успокоившись, спросил:
— Информация хоть стоящая?
— Есть над чем подумать, — ответил Бородин. — Во всяком случае, с Петряковым теперь скорее найдем общий язык, имя гражданки Софийской нам, кажется, уже известно.
Опять затрезвонил телефон. Потянувшаяся к трубке рука Бородина зависла в воздухе.
— Лучше ты, Юра! — попросил он Ковалевского. — Если опять она — меня нет!
Ковалевский заговорщицки подмигнул и взял трубку.
— Его нет!.. Жена пришла. Не знаю, что там у них: вся в слезах. Может, квартиру обчистили или ребенок захворал… Да, конечно!.. Трое, четвертого ждут… Ладно, передам. А вы на всякий случай мне свой телефончик скажите. Если не он, то я вам обязательно позвоню, мы же с ним в одной связке работаем… Все, Леночка, золотце, записал! В шесть не обещаю, работы сегодня много, а часиков в девять-десять, если тебя это устроит… Подходит? Ну прекрасно! До вечера!.. Все, ласковая, бегу на задание! — повесил трубку и победно поглядел на Бородина: — Вот так надо!
Бородин протянул ему через стол руку:
— Юра, ты настоящий друг!
— Знаешь, она ведь расстроилась, когда я сообщил ей о твоих семейных неприятностях.
— Будешь звонить, скажи, что моя Люба благополучно разрешилась двойней.
6
Петряков явился точно в указанное время. Однако Бородин намеренно продержал его еще с полчаса за дверью, после чего сунул ему под нос статью Уголовного кодекса об ответственности свидетеля за дачу ложных показаний или за уклонение от дачи показаний. Подождав, пока Петряков переварит эту информацию, грозно сверкнул глазами:
— Надеюсь, все понятно? Я ведь на этот раз церемониться не намерен — в момент оформлю уголовное дело! Как миленький загремишь у меня! Садись теперь вон туда, — Бородин указал рукой на стул, заранее поставленный метрах в полутора от стола, — и отвечай на вопросы четко, не виляя. Первый вопрос: как фамилия женщины, которая скандалила у дверей твоей квартиры ночью первого января?
Петряков был бледен, голос его дрожал и срывался, когда он отвечал оперу, тупо глядя поверх его головы:
— Я уже сказал вчера, что не знаю, кто эта женщина…
— Это не подумавши, — сурово глянул на него Бородин. — А если подумать?
Петряков передернул плечами:
— Тут сколько ни думай, но если я действительно не знаю этой женщины!..
— Неправда! — возвысил голос Бородин. — Ты ее прекрасно знаешь!
— Прошу обращаться ко мне на «вы»! — срывающимся на фальцет голосом выкрикнул Петряков. — Мы с вами свиней не пасли!
— Имя, отчество, фамилия и адрес твоей знакомой! — загремел Бородин, пропуская мимо ушей призыв Петрякова к вежливому обращению.
— У меня много знакомых женщин, — выговорил Петряков с натужной усмешкой.
— Ну хватит прикидываться! — обрезал его Бородин. — Прекрасно знаешь, о которой идет речь.
Петряков похрустел сцепленными пальцами.
— Представьте себе, не знаю!
Бородин пошел по новому кругу:
— Как ее зовут?
— Понятия не имею! — в отчаянии выкрикнул Петряков.
— Да Вероника же! — негромко, с добродушным выражением на круглом румяном лице подсказал Юра Ковалевский. — Что уж вы ее так скоро забыли?
Петряков злобно глянул на него и мотнул головой:
— Не знаю никакой Вероники!
— Как ее по отчеству? — продолжал наседать на него Бородин.
— Не знаю! — храбро продолжал упорствовать Петряков.
— Где живет?
— На деревне у дедушки!
— Ты просто неумный человек, Петряков, — хмуро бросил ему Бородин и кивком показал Юре на дверь. — Отведи его в камеру. Может, там вспомнит.
— Не имеете права! — заверещал Петряков. — Я пожалуюсь прокурору!
— Тебе давали читать статью? — Бородин грозно хлопнул по Уголовному кодексу. — Непонятно написано? Мы ж ее все равно разыщем, эту твою медсестру, и тогда, может, еще какая статья к тебе привяжется: видать, не случайно ты запираешься!