Экипаж Псковитинова на секунду остановился у ограды господского дома, и тут же дежурный будочник отворил ворота, дабы гости могли въехать. Документы не досматривали, скорее всего, дежурный прекрасно знал, за кем поехал фон Фрикен.
Никогда прежде не бывавший у Аракчеева, Александр Иванович с любопытством оглядывал двухэтажный каменный особняк с высокими окнами. Дому было лет десять или около того, но, судя по газете, выпускавшейся в типографии губернского правления, здесь много раз бывал государь[27], часто гостили министры и иностранные послы. Карета остановилась у высокого каменного крыльца, по обеим сторонам которого игрались с каменными шарами два чёрных льва. Пристроившись возле правого царя зверей, согбенный старец в тёмной, потёртой на локтях ливрее торопливо кланялся гостям, знаками приглашая их пройти в дом. Должно быть, старые ноги плохо слушались аракчеевского дворецкого, во всяком случае, тот не поспешил встретить гостей у нижней ступеньки, дабы со всем почётом препроводить их к своему господину.
— Ну, как барин? — Фон Фрикен дружелюбно потрепал старинушку по плечу, и тот услужливо затряс головой с неопрятными бакенбардами.
— Держится, но плохо… как бы он того, не дай бог, уж вы бы его надолго не оставляли, Фёдор Карлович. — Так убивается. Сил нет смотреть.
— Ничего, Агафон, вот следователь из самого Новгорода по приказанию его сиятельства пожаловал, он во всём разберётся.
— Пущай следователь разбирается, но и ты, батюшка, уж не отходи от Лексея Андреевича. Он ведь ужас какой сильный. А что губернатор этот надутый или докторишка плюгавенький? Случись что, ведь не удержат.
— Докторишка только что дал Алексею Андреевичу капли и уложил его спать. Так что какое-то время можешь отдохнуть, любезный. — Вышедший из дома вслед за дворецким седовласый приятный господин в мундире военного врача, с чувством пожал руку Псковитинову. — Разрешите рекомендоваться, Миллер Карл Павлович, ближайший сосед Алексея Андреевича и ваш всепокорнейший слуга. Особым распоряжением приписан к ревизионной комиссии по военным поселениям.
— Как я понимаю, вы первым осмотрели труп? — перешёл к делу Александр Иванович, когда за спиной его неожиданно возник, должно быть, выйдя из-под тени посаженных ещё при Александре Меншикове дубов губернатор Дмитрий Сергеевич Жеребцов. Переселившись в эти места и разбив на свой вкус парк, Аракчеев оставил дубы, которые архитектор умудрился вписать в общий ансамбль таким образом, что они стали чуть ли не главной изюминкой всего садово-паркового комплекса.
— И где это вы, господин следователь, гулять изволите?! — враждебно начал Жеребцов, багровея лицом. Сильно выгоревшие волосы Дмитрия Сергеевича растрепались на ветру и теперь стояли наподобие хохолка экзотической птицы какаду. Сходство добавляли огромный с горбинкой нос и непривычные в этих краях, да и вообще где бы то ни было, синие круглые солнцезащитные очки.
— Прибыв из служебной командировки, был тотчас откомандирован по вашему личному приказу в Грузино, — спокойно выговорил Псковитинов, буравя ненавистные стекляшки злобным взглядом. — По дороге заехал к Петру Петровичу Корытникову, дабы получить от него разъяснения относительно дел, связанных с особой госпожи Шумской. Вы знаете, о чём я. — Последняя фраза была произнесена с вызовом.
— А кто уполномочивал вас заниматься делами давно мной закрытыми? Да ещё и обсуждать их с человеком, не состоящим ныне на государственной службе?! Да я вас самого под суд за такое самовольство!
В этот момент Агафон охнул и на трясущихся ногах кинулся к дверям поддержать стоявшего там и, как казалось, готового грохнуться в обморок, пересчитав при этом все ступеньки, Аракчеева. На Алексее Андреевиче был красный длинный халат, накинутый на манер плаща поверх батистовой, не первой свежести, сорочки. Судя по глазам, снотворное уже начало действовать, но Аракчеев всё-таки нашёл в себе силы подняться и выйти навстречу следователю.
— Здравствуйте, ваше сиятельство. Примите самые искренние соболезнования по поводу кончины вашей домоправительницы. — Псковитинов низко, но с достоинством поклонился Аракчееву. — Разрешите рекомендоваться, Александр Иванович Псковитинов, старший следователь Уголовной палаты Новгорода. — После чего обернулся к Жеребцову и, как ни в чём не бывало, продолжил начатый разговор:
— Я был вынужден, теряя время, ехать к Корытникову, потому как вы, закрыв дела об утоплении Синицина и о похищении ребёнка Дарьи Константиновой, должно быть, позабыли отправить документы в архив. Мне же эти дела были необходимы для того, чтобы выяснить, а не имел ли кто зуб на покойницу.