ПРОЛОГ: ЦЕНА СВЯЗИ
Холодный осенний дождь падает с безымянной высоты, чтобы затем разбиться о заражённую радиацией землю мокрыми тёмными пятнами. Лужи стекают в трещины, заполняя их размывая в ямки, а эти ямки уже в небольшие овраги. Грязевое месиво, ровно, как и овраги расползлись по улицам и переулкам, потихоньку превратив их в радиоактивную трясину. Капли дождя ударяясь о вязкую грязевую жижу взрывались о слякоть водяными искрами. Водяные блики танцуют по скелетоподобным стенам многоэтажек, разрушенных в результате беспощадной, мимолётной, войны, которая окончилась для всех не в лучшую сторону. Пустые глазницы, будто в черепах домов смотрят вдаль, не видя, но пристально выискивая что-то явно безысходное.
Железные башенные краны скособочено еле стоят у недостроенных некогда многоэтажек. Гнилые машины, навсегда встали в великую, бесконечную, пробку на дорогах города. Потрескавшийся асфальт дороги тут и там будто обглоданный уходит вдаль. Совсем небрежно и довольно медленно растут сорняковые растения, что паразиты, сквозь густые заросли трещин, залёгшие буквально даже на стенах мертвых домов. Совсем далеко, посреди идущей вдаль дороге, виднеется одиноко стоящее дерево, выросшее сквозь плотное покрытие асфальта, распустившее едва зеленые, подгнившие, листья, с которых капала морось. На самой верхушке дерева зависла машина, окутанная голыми, но массивными ветками. Давным-давно, где в это время стоит дерево с толстенным стволом, была площадь, название которой кануло в лету. А дальше виднеются на пару идущие мосты: обрывистый свисающий на опорах – Октябрьский – автомобильный мост; и бирюзовый, почти выцветший, изъеденный ржавчиной – будто родимые пятна – метромост так же не доходя до другого берега, обрывается.
Река невозмутимо течет далеко и глубоко в неизвестность. Вода поднялась выше положенного, довоенного, уровня, и вышла из берегов смыв собой шепчущие никому деревья, домики и порты пристроенные ближе к водной глади.
Изрытый ямами город-призрак одиноко встал среди тайги, среди густого безграничного леса.
Совсем лениво лучи солнца пытаются пробиться сквозь свинцовые тяжелые тучи, окутавшие всё, когда-то нежно-голубого цвета, небо. Аккуратно солнце обрисовывает часть города от мглы, освещая лишь крыши едва уцелевших домов; тощие улочки и парки, заросшие деревьями, стоят во мраке, уходя от лучей спасительного солнца, теряясь меж руин домов когда-то настроенных в округе.
Щебень вперемешку со стеклянной крошкой хрустел под сапогами.
Истерически взывал сквозняк.
Выбитые окна открыли обзор на просторы пустых улиц обветшалого от неистовой бойни, прошедшей двадцать лет назад, и бесчувственного, беспощадного, времени, города.
Шаг, еще шаг.
Он шел осторожно, нарочито медленно, оттого тихо, по пыльному полу торгового центра. Назло весь его путь отражался следами на толстом слое напыли. Ребристая, почти стершаяся, подошва старых берцовых сапог разминает осколки распластанных на напольной плитке выбитых стекольных стен и витрин, свирепо разграбленных много лет назад, магазинов и бутиков.
Здание – когда-то торгово-офисного центра – располагается совсем недалеко от метро, да и от входа в метро в принципе, так как один из входов был предусмотрен в самом ТОЦ.
Но он совсем не спешил в метро, напротив. Ему требовалось найти то что приказал командующий, а затем дать команду бойцам, которые придут в подкрепление. Он искал то, ради чего погибло немало людей, в том числе и Игорь сам раз чуть не погиб от когтей и ядовитых острых зубов мутантов. Ему случилось увидеть как всё его боевое отделение раздирают на куски мохнатые серые твари с примитивными инстинктами.
В тот день он построил свое отделение, – в свое время Игорь был командиром отделения специального назначения, сфокусированном на выполнении особо важных задач, поступающих прямиком «сверху», – отдал приказ об общих сборах своих подчиненных. При выходе на поверхность ничего не предвещало беды, как с улицы раздались многочисленные завывания, и отчетливые скребущие звуки когтей. Отделение было загнано в угол, и Игорь отдал приказ отбиваться до последнего патрона. Так все и происходило. Патроны кончались, людей разрывали в клочья. Но при удачном стечении обстоятельств Игоря одно из существ отбросило в сторону, раздербанив грудину бронежилета. Из этой бойни его вытащил один сталкер, которого знают на обеих станциях как Игрок. Он пришел внезапно, будто из ниоткуда, появился так, будто бы он – затаившаяся жертва, осознавшая то, что произошел переломный момент, и что роли были изменены. Огрызнувшись в сторону тварей парой десятков патронов, сталкер схватил сержанта за шкирку и поволок, будто мешок с песком, к вестибюлю.