Что ж, пускай подойдут еще ближе и тогда можно будет накормить их свинцом.
Отряд даже не сговариваясь тоже встали кольцом лицами к животным.
Наконец псы оказались на расстоянии примерно семи шагов когда Майк скомандовал:
– Огонь, – тишину улицы разорвало от оглушительных выстрелов. Псы, прыгнувшие довольно слаженно и одновременно ровно тогда, когда люди открыли огонь. Интересно с чем было связано такое довольно глупое решение, но из задуманного псами ничего не вышло. Эта сцена продлилась совсем недолго, ведь тварям хватило совсем немного свинца.
Когда звуки стрельбы утихли, и люди пришли в себя, старлей сипло спросил сквозь фильтры противогаза:
– Все живы-здоровы? – люди тут же оглянулись друг на друга, и когда ответа ни от кого не последовало, Майк продолжил: – Вот и чудно, а теперь – ша-гом марш!
Преодолев злополучную улицу, которая подкидывает разных неприятных опасностей, они вышли на перекресток с улицей Сибиряков Гвардейцев, и те трамвайные пути, по которым шел отряд аккуратно влились в другие идущие вдоль новой улицы.
Отряд остался на остановке, а Майк лично пошел на разведку местности. По крайней мере, на первый взгляд, улица была полностью пустынной – ни одной души. Да, гнилые остовы машин раскинулись плотной рекой в обоих направлениях, и если посмотреть на улицу сверху, то несомненно покажется что воды у этой реки ржаво-рыжие.
Присев за одной из машин, старлей бросил взгляд вверх по улице – площадь Маркса была уже в визуальной доступности. Но была одна небольшая проблема – над площадью кружило несколько огромных крылатых теней. Об этих тварях старлей слышал понаслышке, и как они выглядят и что из себя представляют – сказать что Майк представлял относительно – ничего не сказать. Да, он прекрасно знал что эти так называемые дьяволы[1] опасные оппоненты, и что как только узришь его величавую тень – прячься куда подальше и поглубже.
Майк вернулся к отряду, который уже довольно быстро расслабился, и все его члены вольготно расселись на остановке и о чем-то беззаботно разговаривали да посмеивались. Такого расклада Майк не ожидал, и довольно злобно рявкнул на отряд:
– Не понял! Чего это мы расселись? – благодаря противогазу его и без того грозный голос показался еще более устрашающим.
Парни тут же подскочили, и все до одного, как провинившиеся собачки, опустили головы. Смотреть на это было довольно мило с какой-то стороны, ведь во-первых, десять человек не могут ничего сказать одному, и во-вторых, все эти десять человек были довольно сильнее физически развиты нежели Майк.
– Нечего рассиживаться, вперед!
И отряд тут же без лишних вопросов двинулся с остановки.
– Главное осторожно, на площади дьяволы кружат, – спокойным тоном предупредил старлей.
– Этого еще не хватало, – пробурчал младший лейтенант Фёдор Ленников.
Майк посмотрел на того косым взглядом, но впрочем Ленников этого даже не заметил, так как взор старлея и каждого члена отряда скрывали затемненные окуляры противогазов. К слову, вылазка на поверхность для Майка Суворова была всего лишь третья за всю его жизнь. Попросту это дело было не в его служебных обязанностях, но были и обстоятельства при которых ему довелось, или пришлось выбраться в эту ядовитую пустошь. Сколько он себя знал, поверхности Майк сторонился. Еще в детстве он обзавелся неприязнью к бывшему дому человечества. Пугали его в основном ровесники, но бывало и такое что он прибьется к группе собирателей[2], и слушает их россказни. Но в основном их истории были пропитаны страхом непосредственного рассказчика. Ведь кто сможет истинно верно передать ужасы поверхности кроме как собирателя?
– Без лишних разговоров, господа, – с долей иронии ответил Ленникову, Суворов.
– Есть, – на автомате сказал Федя.
Оказавшись на площади Маркса, они шли вдоль слева от огромного высокого здания, некогда бывшем МФК. Пройдя его, отряд вышел к ГУМу, и уже от него они спокойно добрались до входа в подземку.
Спустившись, отряд сразу сойдя с лестницы, свернул налево, и дальше, глубже по коридору, их взору открылась кирпичная стена, с черной железной дверью.