- Семен, я хотел бы уточнить кое-что. Я думал, что меня отправят уже завтра, то есть сегодня обратно на Кирзавод, разве я тут не только для того что бы быть охранником?
- Потом Ванюх, потом, ты сейчас этих проводи, и ко мне. Обговорим.
На каждого из отряда нашлось по койке и своему матрасу. Жилые помещения тут почти не чем не отличались от спальных в подвалах Кирзавода. Только алюминиевые перегородки между кроватями для личного пространства.
- Ух, ты, а тут намного теплее, чем на Керзике. А чо и одеяла выдадут? Ну прям ваще круто. Вот у нас за одеяло надо платить. И не за то, что оно будет твое, и никто его не тронет, а всего на одну ночь и передаешь другому.
- Устраивайтесь, всем тут места хватит. А вы, Дубровские, в отдельные помещения, за мной.
- Э, а чо их в отдельные-то, элита чтоль сраная?
- По комплектации не поместятся, вот для них и другие места. А ты еще будешь вопросы такие задавать, тоже будешь в отдельном помещении. На поверхности в снегу кувыркаться!
Братьев разместили возле столовой, в бывшей каморке. Размером каморка была два на два метра. Как раз на каждого по кровати в угол.
- Вот, заберете кровати из жилых помещений и перетащите сюда. Устраивайтесь, пацаны.
- Спасибо – промычал Федька.
- Ох, - протер шею Иван – пойду и я чтоль кимарну. До обеда короче.
Свое место Иван тут знал, ему была выделена собственная комнатка рядом с кабинетом главы бункера. Старая комнатушка с облезлой краской на стенах и плакатами, что закрывают эти стены от позора. Всеми вещами, что Ивану показались полезными, когда он их находил на поверхности и притаскивал сюда. Маленький ящичек в углу набитый игрушками, все никак не соберется отвезти их на Кирзавод, чтобы Саша играл. И диван, принесенный из неподалеку уцелевшего магазина мебели.
Отсчитал себе один час до подъема. Обычно даже за это время он успевал высыпаться. Отрубился так же резко, как и закрыл глаза.
Чувство уюта только согревало душу. Вот он, дом, для каждого это подземелье, а для Ивана - настоящий дом. Конечно, и на Кирзаводе у него есть свое место, но тут, в бункере, где все знакомые - его друзья и боевые товарищи, именно это и успокаивает. Что все тут, рядышком, в тесном кругу, и никто не от кого не убежит. Вот он, настоящий Дом.
*****
Утро наступило с воем здешнего сигнального будильника на часах возле комнаты главы бункера. Эти часы и служили для народа днем и ночью. Ведь некоторые или даже больше половины здесь живущих даже не выходили наверх после Катастрофы. И до сих пор работают тут под землей на благо бункера. Это был и подъем и отбой, и когда он выл на отбой, то после его сигнала запрещалось шуметь, а если на подъем, то необходимо тут же просыпаться, ведь режим был для всех.
Иван вскочил с первым же сигналом, десять лет обучения крепко засели в его рефлексах. Отведенный им самому себе час на сон дал свои плоды. Веки больно чесались от сухости, а боль в ногах ушла. Вновь полон сил, вновь готов наверх. Выйдя из комнаты, он тут же направился к Семену.
Жизнь вновь начинала идти своим ходом в бункере. Изо всюду вылезали люди и шли на работу. Мужики шли к токарным станкам, где производили новые запчасти для техники и оружия. Станки были перетащены из техникума возле бункера, и того самого, где и учился когда-то Иван. Женщины направлялись к столовым или чисткам. Чистками были специально отведенные места для стирки, где вода была, казалось бесконечной, ведь обычную питьевую воду держали в цистернах в специальных запасах. А для стирки использовалась вода из сточных вод сверху. Она не фонила, но пить её точно не стоило бы. Хотя вещи после неё становились более мягкими и на удивление прочными.
Бойцы, которых вчера привезли с Кирзавода, похоже, даже не слышали воя будильника. Они мирно посапывали дальше в своих койках. Проходя мимо них, Иван усмехнулся про себя: «Ну, ничего, это только первый день можете отсыпаться, дальше такой лафы не будет…». Но самый громкий звук шел из того места, где поселили братьев Дубровских, ужасный храп чуть ли не выбивал входную дверь. Вот медведи.
Рынка тут не было как на Кирзаводе, рынок устраивали только по выходным, когда никто не работал, а лишь все собирались для того чтобы устроить всеобщее мероприятие или огласить события, либо свадьбы. Горевать тут не приходилось, да и радоваться особо было нечему, ведь не одна ночь не проходила без того, как кто-нибудь постучится в дверь с той стороны и будет просить о помощи. Но никогда не открывали без пароля или предъявления документов. Потому что смертники были не так уж и далеко от бункера, а квартиранты умели говорить, изображая человеческий голос для приманки. Так почти пали от боя жители бункера на Маяковской. Молодой часовой только открыл дверь, чтобы проверить документы того, кто стучался, но и этого хватило, что бы двадцать черных здоровых уродов успели забежать внутрь и съесть половину жителей. Чудом они смогли отбиться и теперь так, и засели под землей без вылазок, кому нужно было, те сами к ним приходили.