Два путника уже подошли к Курской. Свет прожектора ударим по глазам, так что приходилось идти вслепую.
- Стоять! – крикнули откуда-то из света, вверх ударила очередь, на головы посыпалась бетонная крошка. – Стоять, кому сказал! Кто такие?
- Петрович, ты шо? Совсем ослеп что ли, люди это, выключи свет.
Свет погас, перед нами предстало два бойца в кевларовых доспехах.
- Добро пожаловать на Курскую. Вы это, на Петровича не обижайтесь, это у него нрав такой. Да и времена… В общем, сами понимаете.
- Конечно, мужики.
- Виза есть?
- Конечно, обижаете! – воскликнул Глеб.
Глеб передал корочку, рейнджер за ним. Тот, кого назвали Петровичем, принял документы.
- Та-ак, Парков Глеб Дмитриевич. С Алексеевской, значит к нам, да? Ну, вроде всё хорошо, - Петрович взял визу Евгения. – Так-с, кто это тут у нас? Сильных, Евгений Палыч. Арбатская… Вроде, тоже всё нормально. Удачи, мужики.
- И вам.
- Кстати, забегите на Курскую радиальную, нам сказали передать вам, что Евгения там кое-кто ждёт.
- Кто?
- Не сказали, как сказали мужики с каравана, он не представился. Сказали только, что будет ждать в баре, а бар там один.
- Ладно.
От заставы до платформы было метров пятнадцать, но даже до сюда доходил свет. Путники взобрались на платформу… Странно, ни одной палатки. Хотя, это же Ганза.
Ганза - это один из самых обеспеченных содружеств. Перекрыли все входы – выходы и дерут втридорога с торговцев. Хорошо устроились. Курская кольцевая была чиста и ухожена, не было бродяг, сидящих и просящих милостыню, не было разбросанных повсюду бычков и фантиков. Но всё это впечатление менялось при входе в залы.
Ранее белоснежный мрамор был виден только в некоторых местах, остальное заняла неизвестная серая плесень. Всё что ценилось, уже давно было растащено по углам и закоулкам. Но, даже не смотря на это, сама станция выглядела эффектно.
Как и на любой кольцевой здесь кипела жизнь. Торговые лавки, забегаловки, бары. Всё, что нужно уставшему путнику и любому жителю. Каждый хотя бы раз в жизни выпивал, хотя бы тот же грибной самогон. О, этот дрянной вкус, ничто с ним не сравнится. Разве что глиста с Менделеевской.
- Купите рыбу! Рыба, хорошая рыба! – грудастая продавщица с бородавкой на пол лица сунула Глебу рыбу. – Мужчина, купите рыбу, прямо с Венеции.
- Нет, спасибо, - брокер даже не успел среагировать, всё было сказано за него.
Далее следовало бесчисленное количество разнообразных лавок и тех, кто в них сидел.
- Грибы! Лучшие грибы на всё метро! – кричал справа тощий мужчина в майке.
- Патроны, ножи, гранаты, то, что нужно настоящему бойцу, - прогорланил кто-то справа и тут же оказался за спиной.
- Шубы, фуфайки, рубашки, всё на ваш вкус! – пыталась перекричать окружающих женщина с непропорционально большими глазами в старом платье в цветочек.
Почти всё, что здесь можно купить было притащено с поверхности. Вся Москва нынче облазана и обползана мародёрами и сталкерами. Даже рыба здесь не с Венеции, а с почти пересохшей реки-Москвы. Правда, она очень сильно фонила. Одежда же была почти новая, некоторые отдельные изделия до сих пор хранились внутри бывших магазинов и гипермаркетов.
Сталкеры – люди особые. Им, чтобы без проблем выходить на поверхность надо несколько лет тренироваться. Чуять мутантов, очаги радиации. Задом чуять. Ведь без этого никак, иначе – всё, конец. Другие не понимают их, не знают, что значит чуять. Те, кто в метро никогда не вдохнут этого чистого воздуха. Свежего, сладкого, настоящего воздуха, не того, что в метро.
Торговые ряды окончились, показался перекрёсток. Впереди была каморка начальника станции, а вот направо и налево… Евгений прошёл до центра перекрёстка. Так. Ага, справа переход на Курскую радиальную. Евгений повернулся к брокеру:
- Ну, на этом наши пути расходятся, - сказал рейнджер, пожимая липкую руку.
- Слушай, я тут подумал… Смотаюсь и я с тобой на радиальную. Когда успею мир повидать?