оями стены, выкрашенные трубы отопления, побеленный высокий потолок, на полу - керамическая, демонтированная, черт знает откуда плитка. Четыре ярких светильника заливали белым светом все пространство, позволяя подробно рассмотреть, как утварь комнаты, так и людей, проживающих в ней. Шесть двухъярусных кроватей, стоящих вдоль боковых стен, подле которых ютились приземистые тумбы; противоположная входу стена заставлена двенадцатью металлическими оружейными шкафами с бирками на дверцах; посреди комнаты - большой грубый стол, окруженный самодельными табуретами; в углу - небольшая газовая плита с баллоном пропана, рядом - старый, давно не работающий холодильник, там же отгороженный закуток санузла. В целом, весьма богато. - Здорово, пополнение! - донеслось из номера. Егор зашел в комнату первым и сразу же увидел, как шестеро незнакомых ему молодых людей поднялись со своих мест, подходя ближе. - Для начала, введу в курс дела, - зашедший следом Рысь, как предводитель, сразу же начал знакомить новобранцев с остальными бойцами. - Значит, Локи и Вервольф - уже действующие Крестоносцы, состоящие в моем отряде. Остальные - Консерва, Репост, Сокол, Савва и Кода - такие же, как и вы, новобранцы... Тыкать на каждого не буду - устал я в сегодняшней бойне, сами разберетесь кто есть кто. Знакомьтесь, в общем, пускайте корни. А завтра уже гулять будем, - снайпер направился к оружейным шкафам, открывая свой. - Макс Грешник, - напарник поочередно обменялся рукопожатиями с каждым из бойцов, минуя уже знакомого Локи. Сняв уже порядком надоевшую шапку, Макс открыл взору окружающих людей свое безобразное клеймо - уж если придется работать с ними, то и скрывать что-либо нельзя. Чтобы избежать каких-либо неуместных догадок, он пояснил: - Еще подростками с Егором за воровство взялись. Жрать нефиг было. Как обычно, короче. Ну и... спалили его, а я взял и вальнул мужика - вот и хожу теперь, красуюсь... - Коллега, - Консерва - единственная девушка в этом отряде - приподняла длинную челку русых волос, показывая увечье. Молодая, привлекательная, с тонкими чертами лица и жутким шрамом на лбу. Уродующим шрамом. Страшно было подумать, через что она прошла, живя с этим клеймом... - Еще девчонкой «наказали». Ни в один отряд не брали - брезговали, вот и ходила одна. Рискованно, больше по крышам передвигалась: по тросам, с кошкой - но выбора не было. Вдобавок патроны экономила сильно - рожка на ходку хватало... Вот, как-то так, - она криво усмехнулась. С грустью на губах. С печалью и злобой. Ненавистью и отчаяньем... непониманием... - А ты, типа, Егор? Ну, здорово тогда, паря! - Кода, смекнув первым, сразу же сменил тему, переключаясь на второго парня. - Типа... А че за «Кода»? Откуда взял? - Горбун с интересом посмотрел на щуплого бойца, деловито скрестившего руки на груди. - В музыкальную школу ходил. Еще до Войны. С пяти лет пошел, в семь уже закончил... принудительно - Война бахнула, не поскрипачить стало. Ну и было там такое обозначение какой-то ноты, или какой другой хрени, я честно не помню уже... Короче, въелось оно мне, а потом как прозвище взял. Звучит вроде, да и одна кликуха эта на весь город, - Кода улыбнулся, пожимая протянутую Егором руку. - Так, парни, вот, переоденьтесь. Старый шмот - в пакет, я его на вахту отнесу, пусть в котельной сожгут. Душ в вашем распоряжении. Помоетесь, переоденетесь и все такое, - Рысь вернулся назад, держа в руке два комплекта сменной одежды и объемный полиэтиленовый пакет. Винтовки и ранца на нем уже не было, видимо, оставил в шкафчике. - Юль, мы жрать хотим. Твоя очередь готовить, а то с моего последнего визита к вам я тихо ненавижу Савву за переведенную хавку... Вот и все. Они прибыли в место назначения. С трудом, но прибыли. Встретились со своими будущими друзьями, коллегами, напарниками... Первое впечатление - самое положительное. Вопрос: «Неужели?» - так и остался непроизнесенным, поскольку ответ был очевиден... Полные раздумья, Егор и Макс направились в душевые кабинки, чтобы смыть грязь, пот и кровь, а также страх перед тем, что все происходящее - чистейший блеф... *** Алюминиевая плошка, полная рисовой каши с тушенкой, была у каждого. Кто-то сидел за столом, неторопливо уминая свою порцию, кто-то устроился на кровати. Егор и Макс, пробыв в душе более получаса, вышли оттуда совершенно другими людьми. Общительные, полные жизни и сил. Мыло и горячая вода смыли, оттеснили на задний план все страхи, всю боль и ненависть, которая кипела в них. Взглянув в зеркало, Горбун с трудом узнал себя. Темные взъерошенные волосы, по-прежнему заросшее щетиной лицо, на котором разгладились морщины, и выступил румянец. Было странно видеть себя таким... живым... - Жень, какие новости? - свесив ноги, Вервольф сидел на верхнем ярусе, расправляясь со своей порцией. Тучный, неимоверно крепкий мужчина, с грубым лицом и поросшей коротким волосом головой, был не намного старше Рыси. Он был настоящим бычарой, носящим имя Яков и являющимся самым старшим членом группы. - Вчера у Столицы кое-чего с****... украли, - Рысь сидел за столом в черной, облегающей накаченный торс толстовке. АПС находился при нем, в закрепленной на груди оперативной кобуре. - Слышали про «Скорпионов»? ЦОМ собрал и решил Столице сбагрить. Наши ребята доложили, что броневики эти нереально крутые. Ну и сказали, кому они собрались их продавать... Вчера столичане ехали забирать их. Два тентованных грузовика - на таких раньше в супермаркеты товары возили, здоровенные, елы! - и еще машин пять сопровождения. В паре километров от ЦОМа заложили мы мины, а отряд Тоймана сагрил[5] на них мутантов. Подляну им сделали вкусную, они и спотыкнулись на ней на пару часов, - Рысь говорил неторопливо, попутно расправляясь с кашей. - Пока они там со зверьем силой мерились, я с Вором и еще парой ребят, как делегация, приехал к мастерам, перетерли все. Так и так, мол, продавайте нам, заплатим вдвое больше, да вдобавок можем помощь оказать, если вдруг припрет сильно. Они вроде сомневаться, типа со Столицей договорились, не хотят отношения портить. Надавили мы, причем неслабо, сломали их «отношения не портить» к чертям. Заплатили сразу: две с лишним сотни цинков отдали - дорого, зараза, но они реально того стоили. Самое забавное было, когда мы на них уезжали с ЦОМа... Выезжаем, значит, из-за ворот блокпоста, а навстречу они - три побитых грузовика сопровождения и один для транспортировки наших «Скорпионов», который тентованным был, - снайпер усмехнулся, продолжая: - Глаза, как яйца у вепря, водилы чуть друг в друга не въехали... В общем, теперь они на Крестоносцев бузят и обижаются. Но нам-то пох - свое-то мы урвали. - А разве Крестоносцы воюют с кем-то из общин? - сидевший напротив Егор, оторвался от трапезы, удивленно глядя на снайпера. - Егор, у нас нету друзей в городе и, походу, не будет... Единственные, с кем поддерживаем союзные отношения - это Советский Квартал. С остальными же - тихая борьба. Вот с бандюками - да, воюем, леща им регулярно даем, чтобы заткнулись и ни в какую сторону не зарились... Нельзя давать слабину или что-то уступать. А эти «Скорпионы»... Ну реально. Жалко ведь, если они кому-то достались бы. Самое лучшее - детям... нам. Мы тут все соперники и тот, у кого круче пуха - проживет дольше всех... Тут, как бы, два пути: либо иметь хороших проверенных друзей, либо не иметь их вовсе, - Рысь пожал плечами, мол, решай сам, возвращаясь к полупустой тарелке с кашей. - А давно вы здесь? - Егор тут же сменил тему, понимая, что предыдущая ни к чему хорошему не приведет. - Дольше всех тут я. Полторы недели как. Потом начали остальные подтягиваться: Локи с Вервольфом приехали знакомиться, остались. Репост, Консерва, - сидевший на дальней койке Савва тоже ввязался в разговор. - Занятий дофига было. В дартс играли, гуляли по Кварталу. Вчера, вон, подростка какого-то от гопоты спасли. Ножик по рукоять в кадык всем четверым, да на корм хрюшкам. Потом ходили на рынок, точнее, в оружейку заглядывали, отоварились малость. - Егор, играть умеешь? - Кода отложил миску с кашей, доставая из-под кровати старый матерчатый чехол. Гитара. - Умею. Сыграть, что ль? - Горбун вопросительно посмотрел на расчехляющего инструмент бойца. - Ага. Доедай быстрей и сыграни чего-нибудь. Скучно ж, да и я запарился уже играть, за неделю по две пачки струн перевожу. Быстро выскоблив тарелку, Егор принял протянутую через стол гитару. Он сидел долго, почти не двигаясь, смотря на окружающих, одетых так же, как и он, людей. В голове складывались слова песни. Старой, услышанной когда-то, а ныне всплывшей в памяти. - Так, ну ладно... - Егор неторопливо заиграл, набирая обороты. Когда удары по струнам стали заглушать все остальные звуки, парень начал играть тише, запев: - Когда больно приливами бьет по глазам море, которое есть в каждом из нас. Ты видел это море и сам, так много раз! Так много раз!.. Так не ругай меня, что я зову новую бурю! Давай доверимся ей, и плевать, что будет! Пусть проснутся ветры и пройдутся по волнам и там, где сдохло море будет новый океан! - все слушали молча, позабыв о еде. Горбун пел, сменяя удары по струнам, спокойным наигрышем, пытаясь повторить оригинальную мелодию. - Мне всего двадцать с лишним, но чего-то так просто мое море внутри все в наростах, в коростах. В старых баржах и кусках нержавеющей стали, заросли рекламами все синие дали...[6] черт, слова забыл... ай... Короче, все ребят, я выдохся, давненько не слушал «Люмен» я. Повисло тяжелое молчание, нарушаемое лишь печальными вздо