— Знаешь, куда она податься могла? — спросил Охотин, широким жестом махнув в сторону карты.
Чиж подошел ближе. Район поисков был отмечен солидный, вся исследованная местность.
— А зачем это? — неожиданно поинтересовался он.
— Не понял… — удивился Истеричка, поднимая голову от карты.
Его поддержало молчание вояк.
— В смысле, зачем столько суеты? Если она сбежала, мутанты найдут ее раньше, чем вы. А если и не найдут, обратно уж точно не сунется.
— Объясните еще раз, зачем нам этот идиот? — спросил кто-то.
— Мы не знали, что у него мозги настолько скисли. Думали, поможет чем, — ответил Антон.
— Ее малолетний утырок — хищный мутант, — сказал Охотин таким тоном, будто это его заявление все разъясняло. — Ты хоть понимаешь, что он где-то рядом с поселком?
— Да у вас за оградой таких сотни.
— И каждый из них может спариваться с людьми?!
Чиж перевел дыхание, сглотнул.
— Это ж ребенок. Как он «спариваться» будет, с кем?
— А от кого эта шлюха его нагуляла? — поинтересовался Охотин.
Все снова взглянули на Чижова, и тому стало неуютно.
— А его вообще осматривали, на предмет патологий? — словно ни к кому не обращаясь, спросил Антон.
— Как только прибыл.
Чиж вспомнил долгую и унизительную процедуру медосмотра, подумал, что за столько лет жизни рядом с поселковыми узнал о них слишком мало. Новые открытия ему вовсе не нравились.
Атмосфера в хибаре чуть разрядилась, но разговора больше не вышло. Вояки будто боялись ляпнуть при Чижове лишнее, а потом и вовсе отослали его собираться в поход.
Когда делили на группы, Чижа отрядили в компанию к какому-то старику, необычайно бодрому для своих лет. Выдали жуткого вида дробовик.
— Из палки-копалки переделали, — хмыкнул старик, повертев в руках Чижовское вооружение.
— Как думаете, оно хоть раз стрельнет?
— Раз в год и… В качестве дубинки — от собак отмахаться — сойдет. Но от меня лучше не отходи.
На взгляд Чижа старик был вооружен не лучше, но он все равно поспешил согласиться. Протянул левую руку за дробовиком.
— А там чего? — спросил старик, кивая на правую.
— Так, небольшая шутка.
Чижов вскинул руку, демонстрируя выдвинувшийся из деревянной ладони заточенный стальной крючок.
— Одного умельца подарок. Даже лучше, чем была, — усмехнулся Чиж.
— Как так вышло?
— Упыри напали. Много было, один бросился, повалил, начал рвать. Я от него этой рукой и закрылся. Когда отбили, там уже кости обглоданные были — пришлось отрезать. Жуткие твари. Хорошо, у вас тут не водятся.
Старик уставился на него внимательно, и Чиж напрягся. А ну, как знает что-то? Но тот лишь рассматривал странный протез.
Вышли за ворота целым отрядом, так же миновали разрушенную часть поселка, а дальше быстро разбрелись по окрестностям. Чижов шел со стариком до самого моста.
— Чего хмурый такой?
— Не понимаю, зачем это все.
Старик взглянул на него с мягкой улыбкой, как на неразумного ребенка.
— Неужели? Гулящая девка понесла от чудовища. Ты полагаешь, что нам следовало смириться с этим? Допустить, чтобы новые монстры появились среди нас?
«Но вы же сами…» — хотел, было, сказать Чиж, но предпочел промолчать.
— Что, размышляешь, ту ли сторону выбрал?
— Я не хочу выбирать.
— А придется. Не выйдет отсидеться.
Только показалось полотно потрескавшегося асфальта, заросшее высокой, по пояс, травой, Чиж чуть ускорил шаг.
— Погоди. Я за тобой не успеваю.
Чиж зашагал еще быстрее, сорвался и побежал, нырнув между затянутыми в зелень остовами машин.
— Куда!
В кустах на обочине что-то завозилось, за спиной грянул выстрел. Чиж не стал возвращаться, даже не обернулся. Под ногами шмыгали какие-то насекомые, отвратительно хрустящие под подошвами. Трава вокруг была присыпана изрядным слоем пыли, пришлось натянуть респиратор. Чиж не верил, что он хоть о чего-то помогает, но хоть дышать стало легче.
Он выбрался на середину моста, подошел к краю. Ржавые обваленные перила свисали вниз. Под мостом бурлила в бетонных обломках зеленая вода Кубани. Медленно катящееся к закату солнце играло бликами на мутных бурунах, отсветы слепили глаза.
Чиж прищурился, осмотрел городской берег. За набережной тянулись сточенные пеньки высотных домов, неприятные на вид, будто насквозь прогнившие зубы. Руины тонули в густо разросшихся деревьях.
Рухнувший в воду дом был ниже по течению. «Мавка». Осталось в голове какое-то воспоминание, еще из детства. Было это слово в какой-то старой книге, но чем больше он напрягал память, тем дальше неведомая страница ускользала.
Чиж достал из рюкзака бинокль, долго сидел, вглядываясь в темные провалы нависших над водой перевернутых окон. Ни тени, ни движения. Но отчего-то он точно знал, что не ошибается. За спиной послышалась возня, и Чиж отполз, прижавшись спиной к разогретому солнцем кузову машины.
— Эй, молодняк! Ты куда делся?
Чиж осторожно выглянул сквозь чудом уцелевшее в раме мутное стекло. Старик растерянно озирался по сторонам, вздрогнул, будто заметил что-то, и повернул к противоположному краю моста. Быстро сунув бинокль на место и зашнуровав рюкзак, Чиж пополз прочь.
Несколько раз он слышал выстрелы на набережной и со стороны поселка. Привлеченные этими звуками, поднимались в небо крылатые твари-падальщики, носились над улицей с пронзительными криками. Где стреляют — там люди дерутся с мутантами, а значит, на месте побоища всегда будет, чем разжиться. Не важно, кто победит в бою, а кто проиграет, трупоеды любому обеспечат быстрые и безотходные похороны.
Чиж был один, к тому же, почти безоружен, а потому шарахался от каждого приглушенного звука, припадая к земле или прижимаясь к остовам и обломкам. Развалины жили своей, тайной жизнью, рассыпаясь сотнями неведомых шорохов. Изредка попадались на покрытом песком и сором асфальте свежие следы, примятая трава, разорванные плети вьющихся растений. Чиж заметил вдавленные в пыль отпечатки маленьких детских ботинок. По всему выходило, что он не ошибся, и Анечка действительна шла туда, куда направлялся теперь и он.
В голову закрадывалась странная мысль, будто все происходящее — не взаправду. Такого не могло произойти. Не могла женщина уйти так далеко, рискуя собой и ребенком. Не мог целый поселок загореться мыслью выследить и убить всего лишь одного маленького мутанта. И не могло быть у Анечкиного сына звериных клыков, и безымянный мужик на самом деле жив, мало ли что Чижу примерещилось. Будто кто-то сказку рассказывает, да все старается, чтобы чудней вышло.
На подходах к затопленному дому не осталось никаких сомнений. По лысой земле тянулись цепочки следов, взрослые, и рядом другие, маленькие. Петляли, будто парочка пыталась отыскать вход, терялись в густой тени бетонных плит и помятого металла.
Чижов огляделся. Уж очень все просто выходило, будто не схронка, а приглашение в гости. Но вокруг было пусто и тихо, лишь ветерок качал глухие заросли кустарника. И он решился.
В перекинутых набок комнатах валялась поломанная мебель, и под ногами чавкала гнилая жижа, бывшая когда-то бумагой, тканью, деревом. Чем глубже продвигался Чиж, с трудом перелезая через странные конструкции, тем гуще становился слой плесени и чаще в распахнутых проемах внизу виднелась темная вода. Бетон опасно крошился под ногами, отовсюду щерились ржавые куски арматуры. И тем больше становилось вокруг следов недавней людской побывки.
Отыскав в подсохшей гнили знакомые следы, Чиж заспешил. Спохватился, но было поздно. Дернулась под ногами невидимая леска, и ему показалось, что все обломки вокруг пришли в движение. Что-то ухнуло в воду через раззявленный и облепленный бурой ряской дверной проем на дне комнаты. Чиж обернулся на плеск, лишь в последний миг заметил шевеление сбоку, но отскочить уже не успел. Тяжелое рухнуло на голову, в глазах взорвались десятки искр и все исчезло.
— А ты ничего парень. Я уж и не жалею, что принял тебя, — сказал Охотин.