Серега шагнул к выходу и опустил откинутый Дроном полог. В палатке сразу стало темно, пришлось зажечь подвешенную между изголовьями кроватей двадцативаттную лампочку. Внутреннее электрическое освещение было единственной роскошью, которую позволил себе отец. Ему, как начальнику службы безопасности, полагалось особое жилье – собранный из панелей щитовой домик, размером три на три с половиной метра, в каких жили комендант станции и начальники других служб. Кстати, мать, до своего последнего дня возглавлявшая в Роще медицинскую службу, тоже имела право на такой домик, которые на станции по какой-то древней, неизвестной Сергею привычке почему-то называли коттеджами. Но отец выбрал обычную брезентовую палатку, выбрав жить в тех же условиях, что и рядовые бойцы его дружины. Он установил в палатке две кровати: одноярусную, на которой спала мать, и двухъярусную, для себя с сыном. А когда мать погибла, просто снял со своей койки второй ярус – вот и вся перестановка.
– Эх, хороша спиртяшка! – объявил Дрон, опрокинув в себя содержимое кружки, а потом перевел взгляд на Сергея и удивленно спросил: – Ты чего не пьешь?
Тот пожал плечами, сделал глоток и снова поставил кружку на место.
– Нет настроения...
– Чего случилось-то? Давай, колись, – потребовал Дрон.
– Да отец постоянно цепляется! – Серегу прорвало. – Вот скажи честно: я ведь сегодня нормально полосу отработал?!
– Не то слово, – кивнул Дрон, подливая в свою кружку спирта.
– Вот! – тряхнул головой Серега. – А отцу все не так. Мне уже двадцать, а он меня по-прежнему считает ребенком, который даже пописать сам не может! Но знаешь, что я тебе скажу? Пусть считает! Я еще всех обставлю на полосе, вот увидишь!
– Угу. Давай, чтоб все вышло, – Дрон поднял свою кружку и, не дожидаясь Сергея, опрокинул себе в рот.
– А у твоего папаши губа не дура, – добавил он, довольно облизнулся и спросил: – Закусить чем есть?
Сергей поискал глазами закуску, но не нашел. Да ее и быть не могло – после смерти матери они с отцом сами не готовили и продукты дома не хранили, а питались в столовке, да в станционном баре. Не обнаружив ничего подходящего, Серега протянул Дрону мутный от времени графин с водой, который стоял на верхней полке сколоченной отцом этажерки.
– Извини. Только запить.
– Да ладно, – отмахнулся тот и, забрав сосуд, отхлебнул прямо из горлышка.
Лицо приятеля раскраснелось, недобрый блеск в глазах пропал, и Сергей решился задать не дающий ему покоя вопрос:
– Скажи, Дрон, а вот Лида...
Он не договорил. Висящая под потолком лампочка вдруг мигнула и погасла. В палатке сразу стало темно. Не так, как бывало, когда он или отец выключали лампу, – палатка погрузилась в непроглядный мрак, хотя обычно ее тонкие брезентовые стенки пропускали наружный свет с платформы. «Авария на линии, – сообразил Сергей. – И, похоже, серьезная, раз электричество отключилось по всей станции». Он отодвинул полог и выглянул наружу – там действительно стояла непроглядная темнота.
– Эй, что со светом?! Что происходит? – слышались с разных сторон встревоженные голоса.
Пока Касарин озирался, вглядываясь в темноту, Дрон, не теряя времени, запалил керосиновую лампу, которая хранилась в палатке как раз на такой случай. Лампа страшно чадила, потому что вместо керосина была заправлена самопальной соляркой, производимой химиками-самоучками с Сибирской. Настоящий керосин уже давно не встречался в метро, так как еще в первые годы после Катастрофы сталкеры перетаскали с поверхности все разведанные запасы. Несмотря на густой едкий дым, выделявшийся при горении, солярка была одним из самых востребованных в метро товаров, служа не только горючим для керосиновых ламп, но и топливом для генераторов. А на подавляющем большинстве обитаемых станций такие генераторы являлись единственным источником электричества.
В разных частях платформы замелькали пляшущие огоньки – напуганные темнотой люди зажигали фонари, керосиновые лампы, кто-то даже поджег смоченный соляркой самодельный факел. Всем было не по себе, но панике никто не поддался. Значит, жители уверены, что поломка быстро будет устранена и свет на станции обязательно дадут.
Дрон, чертыхаясь, выбрался из палатки и, подсвечивая себе путь зажженной лампой, двинул к центру платформы. Сергей последовал за ним. В случае любых чрезвычайных происшествий всему свободному от службы личному составу дружины следовало собраться там.
Они прибыли к месту сбора одними из первых. Но вскоре вокруг забурлила целая толпа.