Я задумался. Вопросы не давали мне покоя. И куда так спешит этот капитан? Почему молчит? Что это за бункер-то такой? Две станции, отрезанные от Метро, не могут долго существовать. Например, станции Алексеевская и Победа отрезали от Метро мародёры со станции 23 Августа. Правда, мародёров отбили потом, но в трёхстах метрах от станции в туннеле случился обвал. И сидели они куковали на своих грибочках с берданками наперевес, остатки чая допивали и песни пели про жизнь весёлую. Они знали, что им не протянуть и полгода, потому просто впали в безысходность и алкоголизм.
Даже Центр с ними пару раз связывался, но без толку, ничего дельного не намозговали - обвал был слишком большой, не разобрать, а от взрывчатки мог обвалиться весь переход. По поверхности всех жителей не переведёшь, не хватит на всех химзащиты, кто смог, тот покинул станцию, остальные приняли смерть.
Когда туда отправили экспедицию искателей с гуманитарной помощью по поверхности, они обнаружили абсолютно пустую станцию. Абсолютно никого. Палаток нет, никаких следов, ни трупов, ни живых. Даже гари и пепла от костров не было. Тушканчиков, которых на заброшенных станциях много, и тех на станции не нашли. Вот и с этими может так случиться. Придём мы на эту станцию, проделаем весь этот путь, а там пусто.
А станции-то были хорошими, их прямо перед войной построили. Особенно хорошо была приспособлена к жизни под землёй станция Победа. Она залегала немного глубже, чем другие, и сооружалась уже не как станция Метро, а непосредственно как бункер»
− Шмелев, я что, неясно выражаюсь? Или мне джигу перед тобой сплясать, чтоб ты встал и пошел?
− Товарищ бригадир, а вы станцуйте, когда мы тварей встретим! Перед ними спляшите, они точно со смеху помрут на месте! - съязвил я в ответ. Молотов проигнорировал меня, как и всегда.
− Да, тварей это заставит задуматься... − добавил, поднимаясь, Серёга.
Это был зеленоглазый шатен с длинными волосами и небольшой бородкой, среднего роста со шрамом на всю левую щеку ото рта до уха. Он получил этот шрам в бою с химерой, он тогда завалил её с одним только ножом, по крайней мере, он так рассказывает. После этой стычки его и начали все Шрамом называть, ну так сказать под стать лицу. Хотя ему это прозвище не очень то и нравилось, но что поделать, так уж вышло.
Серёга, он же Сергей Викторович Коненко был моим напарником уже семь лет, хотя сам он искателем был почти с самого начала походов на поверхность, которые позже были названы искательством. Вместе мы облазили пол северных пустошей. Однако в экспедиции мы соглашались идти редко, только вдвоём выбирались на поверхность. Ну а тут буквально заставили, деваться было некуда.
Вдали послышался вой. Этот вой узнает любой, кто был на поверхности и видел диких псов, а их тут, я бы сказал, довольно много. Псы здесь немного отличались от тех, которых держали в Метро, всего-навсего тем, что радиация превратила их в облезлых пучеглазых тварей средней прожорливости. А так, обычные пёсики, только воют как-то странно, не по-собачьи.
− Капитан, вы готовы?
− К чему?
− Вы же джигу плясать собирались! - с довольной ухмылкой на лице выдал уже я.
Жаль, что бригадир не видит моего лица, он был бы оскорблён до глубины души. Я всегда отличался от других своим умением подшутить в самых неподходящих для этого и опасных для жизни ситуациях. Всему отряду я пытался поднимать настроение, но бригадир был пессимистом-скептиком что ли. Ещё и без чувства юмора. Всегда какой-то напряжённый и угрюмый.
− Вернёмся - будешь у меня толчки месяц драить за свои шуточки! - капитан уже был не на шутку зол.
− Извините, товарищ бригадир, но я не ваш солдафон, армии я не подчиняюсь!
Снова завыли псы, уже намного ближе. Бригадир ничего не ответил мне, только удобнее взял своего «Печенега» и ускоренным шагом пошёл по улице.
Не успели отбиться от исчадий, а тут собачки прибежали − никакой романтики! Я увидел, что все, тоже молча, пошли за капитаном. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за остальными. Я поравнялся с Сергеем.
− Модифицировал гранаты? - Спросил я своего друга.
− Ага! Видел, как его разорвало? Жесть просто, - восторженно, как маленький ребёнок, которому подарили новую игрушку, ответил Серёга.
− Слушай, Серёг, у тебя на «Калаш» рожков случайно нет, а то полторы обоймы осталось? - спросил я его.
Я был уверен - у него что-то да найдётся. Мой друг - ходячий склад боеприпасов, хоть чаще всего он пользуется своей любимой СВД. Иногда достаёт своего «ублюдка», самодельный пистолет-пулемёт, и то очень редко. А вот остальное он держит так, на всякий случай. Вдруг пригодится, это его главный слоган.