Действуя на автомате, путешественник достал сигарету, прикурил от зажигалки и осветил центр помещения в поисках стула, которое он принес из сарая и на котором он сидел еще совсем недавно, перед так называемым переходом чрез Врата, но не нашёл оного. Доброго старинного венского стула возле стены не оказалось. Тогда парень прошелся по стрелкам прошёл к выходу из нижнего подвального помещения в свою дровяную клеть и лучом фонаря прошелся по периметру сарая. Это определенно был родительский погреб, но привычные вещи отсутствовали. Исчез отцовский мопед Рига-5, ставший уже раритетом и хранившийся на память. Отсутствовали деревянные стеллажи, сколоченные вместе с отцом, а на их месте стояли высокие сундуки, бочки, бочонки и корзины. Осветив одну из корзин, он обнаружил в ней парочку картофелин, затвердевших до состояния камня. От одной из бочек, если судить по въевшемуся запаху, когда-то квасили капусту. Если судить по абсолютно пустой таре, засохшим овощам и идеальному порядку, царившему в помещении, кладовой не пользовались довольно давно.
Все увиденное еще больше озадачили парня. Осветив потолок, он не обнаружил там плафона освещения. Выключатель на входе также отсутствовал. Но за-то на одном из сундуков стоял керосиновый фонарь типа «летучая мышь». Такую он видел в деревне на чердаке у дедушки.
«И так, где это я? – растерянно почесав затылок, задал вопрос себе Пётр. – Вроде бы родное подполье, но все вокруг другое и чужое. Значит это не родительский погреб. Не уж-то получилось!»
Парень еще раз осветил клетушку. Ничего не изменилось,
– Пора выбираться отсюда, – посоветовал он сам себе, – Ни век же быть подпольщиком.
Хорошее настроение, а с ним и уверенность вернулись к скитальцу.
Дверь ожидаемо оказалась запертой. Осветив дверью, парень отыскал врезной замок. Тут его посетила шальная мысль. На полке над дверью в его клети всегда лежал ключ от такого же замка. Он пошарил над верхним обналичником и, к своей радости, обнаружил там ключ. Мир, может быть, и другой, но человеческие привычки те-же. А то, что все вокруг человеческое, не вызывало сомнения. Ради интереса, он сравнил ключ от своего подвала с найденным здесь. Они оказались одинаковыми как клоны. Вставив свой ключ в замочную скважину, он легко провернул его в два оборота. Найденный экземпляр он вернул на место.
Осторожно приоткрыв дверь, парень прислушался— кругом царила тишина. Выйдя в коридор, он осмотрелся. Коридор выглядел совершенно таким, как и в его родном подвале со всеми его изгибами и поворотами. Отсутствовали только плафоны электрического освещения.
Решив оставить пока рюкзак и сумку в сарае, он поставил их в углу и заставил пустыми ящиками и корзинами. Затем вышел, запер сарай и положил ключ на такой же обналичник снаружи клети.
Пётр тихонько приоткрыл входную дверь в подвальное помещение, постоял пару секунд, чтобы привыкнуть к яркому дневному свету и осторожно высунул голову наружу. Было очень тепло, высоко в небе ярко светило солнце. На дворе царило в лето.
Справа от входа простирался дворик, как две капли похожий на его родной. Всё та же небольшая квадратная площадь, со всех сторон окружённая домами, но не заасфальтированная. «Странный двор! Куда асфальт делся!?» – подумал он. Дверь в подвал находилась на одной площадке со входом в подъезд дома, также, как и в его родном доме и парень был на сто процентов уверен, что подъезд этот проходной.
Неслышной тенью проскользнув в подъезд, путешественник прошел по коридору и вышел на улицу через другую дверь. Его встретила улица его детства и юности, с красивым домом напротив. Но стоп. Улица не заасфальтирована, а мощенная булыжником. Дома те же, да не те. В доме напротив вместо привычного пивного бара, располагались, если судить по надписям, кондитерская и сапожная мастерская, а также магазин мануфактурных товаров. Он повернулся лицом к своему дому. Справа находился хлебный магазин, о чем сообщала надпись «Хлебная торговля. Мендель и сыновья», а слева располагалась парикмахерская, а вернее, цирюльня, о чём информировали щит, подвешенный на кронштейне над входом с нарисованными ножницами и расческой, и надпись на витрине: «Цирюльня Сиротина. Бритье и стрижка».
Как слева в соседнем трехэтажном доме, так и справа в двухэтажном длинном здании по первому этажу сплошной чередой тянулись всевозможные магазины и лавки с парусиновыми козырьками над ними.