Мельников пожал руку Алексею, Семенычу, простился с Мариной Анатольевной (она теперь вместе с Семенычем занималась выращиванием шампиньонов), поискал глазами Машу… Не увидел, махнул рукой остальным соседям по станции, пошел к загруженному всем необходимым «Пассату» со срезанной кабиной…
– Стой! – вдруг выскочила из переоборудованной в госпиталь подсобки Маша. – Возьми меня с собой!
Глаза у девушки были мокрыми от слез.
– Не уезжай без меня!
Мельников остановился, подошел к Маше…
– Тебе со мной нельзя, – сказал он мягко. – Нет, – добавил он, как бы утверждаясь в своем решении.
– Я…
– Я знаю. Но – нет.
Не оборачиваясь, Мельников спрыгнул с платформы в машину, завел мотор и дал газу.
Вопреки всему он все еще надеялся найти своих – Ольгу и дочку Наташку.
Глава 2. Реактор
5.
На «Арбатской» было довольно многолюдно. Люди в камуфляже и повседневной форме деловито сновали тут и там. Многие были в гражданском, но наметанный глаз Мельникова определял под цивильной одеждой офицеров. Майор спросил у стоявшего на переходе лейтенанта с красной нарукавной повязкой дежурного, куда следует обратиться по вопросу дальнейшего прохождения службы. Лейтенант указал на стоящий напротив лестницы перехода столик, за которым сидела темноволосая девушка с погонами прапорщика.
Мельников предъявил девушке служебное удостоверение, вызвавшее у нее большое почтение, и с формальностями было быстро покончено. Теперь у Мельникова было на руках предписание явиться к 16.30 в помещение №12, и он стал осматриваться, думая, где бы скоротать время.
Следом за Мельниковым к столику подошел крепкий коротко стриженый мужик в джинсах и ветровке и хрипловатым голосом с легким, но заметным акцентом обратился к девушке:
– Здравствуйте, я… – он несколько замялся…– я…
– Род войск? – Скучающим голосом спросила она.
– Морская пехота.
Девушка открыла нужную тетрадку.
– Фамилия, имя, отчество?
– Хантер, Эдуард Ричард… – конец отчества прозвучал как-то смазано, и девушка недовольно покосилась на обладателя редкого имени.
– Звание?
– Ганнери саржент…
– Чего-о-о-о? Гвардии сержант? – глаза девушки недовольно прищурились.
– Ганнери саржент! – гаркнул здоровяк. Несколько человек поблизости оглянулись в недоумении, а лицо девушки покрылось румянцем.
– Звание ваше скажите. Нормально только – медленно и зло процедила она.
– Ганнери саржент, А-9, морская пехота США.
Девушка вскочила, как на пружинах.
– Хватит издеваться!
– Я не издеваюсь. Я – Эдуард Ричард Хантер, ганнери саржент резерва Корпуса морской пехоты США… Приехал – как это – в отпуск в вашу страну. Когда все это началось, хотел помогать, помогал вашим раненым на «Комсомольской», несколько раз ходил – как это – наверх…
Девушка-прапорщик все еще не могла придти в себя.
– Подождите здесь. Я позову начальство. Не уходите. – она быстро пошла к концу платформы, где висела табличка «Штаб».
Мельников подошел к американцу.
– Сержант, ты где так по-русски-то научился? – спросил он.
– А ты как думаешь? – осклабился морпех. – Десять лет в диверсионно-штурмовом взводе…
Девушка вернулась в сопровождении толстого капитана с артиллерийскими петлицами и блестящим ромбиком на правом кармане кителя. За ним маячили двое рослых бойцов с автоматами.
– Этого, – капитан кивнул на Хантера – в обезьянник. А ты кто? – капитан смерил взглядом мощную фигуру Мельникова, одетого в ладно подогнанный камуфляж «натовской» расцветки без знаков различия – Ты тоже из этих?
Вместо ответа Мельников достал удостоверение и ткнул его под нос капитану. Спеси у капитана резко поубавилось. Он нервно сглотнул.
– Извините, товарищ майор. А этого – уведите, – хоть и не столь уверенно как раньше, скомандовал он.
– Отставить, – в голосе Мельникова послышался металл, и бойцы невольно остановились.
– Не волнуйтесь, капитан, он не убежит – сказал Мельников. – Ведь так, сержант? – повернулся он к Хантеру. – А бойцов своих вы оставьте, если не верите. Мне с ним потолковать надо.
Капитан пожал плечами.
– Смотрите, товарищ майор… но если что…
– Ладно, ладно, капитан. Если что – тогда и буду отвечать.
– Сержант, давай-ка присядем тут – Мельников показал на соседнюю лавку. – Так ты говоришь, на «Комсомольской» был? Как там?
– Да, там было много раненых. Многие умерли.
– А наверх где ходил?