– Эй, уёпки, быстро вылезайте нах. И лицом на землю!
6.
Закончив с осмотром места происшествия, Хантер вышел на станцию «Красные ворота». Что-то на ней изменилось – и это настораживало. Впрочем, прежде чем Хантер успел понять, что тут не так, в лицо ему уперся зрачок калашникова.
– Это же спецназовская сука! В расход его нах! – тараща залитые алкоголем глаза заорал небритый мужик, сжимавший в мускулистых руках автомат. На голове у него был черный берет с нашитой красной лентой.
– Сидоров, отставить! Обыскать его – и в обезъянник! – уверенный тон командира заставил небритого немного остыть. Сильные руки быстро обшмонали и разоружили Хантера, попутно ловко стянув с него ботинки с высоким берцем и кожаный плащ.
– Ребята, вы чего? Я вообще-то тут убийства расследую. Вы меня к начальнику проводите…
– Проводим, проводим… Он тоже в обезьяннике – трибунала ждет, – гоготнул небритый Сидоров, – И ты подождешь… сука.
Кто– то подтолкнул Хантера стволом в спину, и его проводили в тесную каморку, стены которой были окрашены в казенный зеленый цвет и поместили в зарешеченную ее половину, где уже находилось человек восемь, включая начальника станции.
Хантер примостился на краешке жесткой скамейки рядом с начальником, прислонился спиной к стене и шепотом поинтересовался:
– Егор Михайлович, что тут у вас такое?
– Переворот… Красные – они и раньше пропагандой занимались, а сегодня…
– Понятно. По идее, Комитет уже в курсе – и нас скоро вытащат.
– Я бы на твоем месте на Комитет особо не рассчитывал… – начальник не стал продолжать мысль, но Хантер его прекрасно понял. Он вытянул ноги, закрыл глаза и прислонил затылок к прохладной шершавой стене. Способности засыпать в любой обстановке он выработал еще во время службы в Корпусе морской пехоты США, и этот навык всегда помогал ему расслабиться и на время отключиться от проблем, которые он все равно не мог решить в данный момент.
7.
Москвин имел все основания быть довольным собой – его повстанцы заняли все три запланированные станции, а диверсанты – изолировали намеченную для следующей фазы операции «Комсомольскую», разобрав рельсы в нескольких перегонах и обрубив силовые кабели, питавшие освещение на некоторых станциях и в тоннелях. Пока все шло по плану – разведчики докладывали о том, что поднятые по тревоге Северный и Южный охранные батальоны так и не начали выдвижение, пока – как и надеялся Москвин – занял позиции только спецназ Мельнкиова. Только что сообщили, что в раскинутые сети попалась крупная рыба: сам заместитель Логинов и – это было выше всякого вероятия – Хантер, друг и правая рука полковника Мельникова.
При получившемся раскладе, даже несмотря на потенциальное превосходство Комитета, было о чем торговаться – а торг предстоял нешуточный, на кону стояли несколько станций. Конечно, Москвин не надеялся заполучить «Лубянку», но вот «Красные ворота» и «Комсомольскую» он выторговать рассчитывал, если повезет – то и «Чистые пруды».
– А впрочем, «Чистые пруды» мы поимеем чуть позже – через год или два. Главное – «Комсомольская», это даст нам свободу перемещений – хотя бы вдоль линии – вслух размышлял Москвин, отпивая из изящного бокала белое вино. Поставив бокал на стол, он нажал кнопку селектора.
– Дежурный, соедините меня с «Лубянкой»!
– Готово, товарищ Москвин.
– Спасибо. Алло, «Лубянка»? Есть соприкосновение с подразделениями спецназа? Да? Отлично! Нет, огонь не открывать без приказа. Нет, ни при каких обстоятельствах! На провокации не поддаваться!
Москвин положил трубку. Загудел зуммер телефона.
– Мотовозы на позициях. Мы готовы к штурму «Комсомольской».
– Начинайте!
– Есть!
«Мерзкая все-таки вещь эта революционная целесообразность», – думал Москвин, кладя трубку, – «Ненавижу кровопролитие – но ради достижения высоких целей…»
«Кому ты врешь насчет высоких целей – уже и самому себе?» – раздался внутренний голос – «Своих, русских, кровь проливать будешь?»
8.
Логинова и рядового Глазова «спеленали», засунули в какие-то ящики и, погрузив на тележки, повезли по темным тоннелям. Судя по послышавшимся голосам, они пересекли какую-то станцию – «Новослободскую»? – в неразборчивом гуле постоянно слышалось одно слово – «темнота». Покачало – ступеньки? Спуск с платформы… Снова тележка…От мерной тряски Логинова укачало и он отключился.
Очнулся он от струи свежего воздуха и, открыв глаза, увидел над собой белый потолок. Потом над Логиновым наклонился человек в черном берете и с неопрятной щетиной на лице.