– Ладно, с Лабиринтом разберемся позже, если получится, – решил Хантер, – пока же основной версией будет возможность выхода «Сатаны» на поверхность.
Метрах в ста от сбойки, в которой было найдено тело девочки, находилась вентшахта, причем, тщательно ее обследовав, Хантер убедился, что не так давно кто-то по ней поднимался. Естественно, стопроцентной гарантии того, что этот «кто-то» был убийцей, не было – но не было и лучших идей.
Хантер осмотрел оружие, потом не спеша натянул защитный костюм и бронежилет, проверил подгонку ремней, дослал патроны у «калаша» и «Печенега», который обычно брал с собой про запас. Присел – «на дорожку». Попрыгал – и полез наверх.
Хантер шел один – дело привычное, да и район знакомый, Волхонка. Напасти, в общем-то известные, единственное, что беспокоило – крылатая тварь, облюбовавшая купол храма Христа Спасителя, но здесь было где от нее при случае укрыться.
Недолгий подъем закончился, Хантер осторожно, сидя на корточках, огляделся. Встроенная в какой-то старый дом вентшахта была прикрыта разросшейся зеленью, так что ничьи глаза Хантера заметить не могли, зато сам он прекрасно видел залитый светом двор, совершенно целые стекла окон, отбрасывавшие солнечные зайчики на облупленный стены, плывущие по небу облака.
– Одна из привилегий сталкера, – подумалось ему.
Вглядевшись внимательнее, Хантер убедился, что через двор действительно кто-то проходил – на обвалившейся со стен штукатурке были видны следы тяжелых ботинок, с одного булыжника был содран мох, а в пролом в подгнившем деревянном заборе был явно свежим.
Хантер осторожно высунулся из своего укрытия и, одновременно фиксируя взглядом окружающую обстановку и вглядываясь в следы, скользящим шагом двинулся вперед. Неизвестный, прошедший здесь не позже сегодняшней ночи, видимо, шел не таясь – и более того, явно был уверен в своей безопасности. Иначе следов бы он не оставлял, тем более таких явных, как сбитый ногой шампиньон, сломанная ветка, содранный со стены лишайник. Из двора следы вывели Хантера в Колымажный переулок, потом – на Волхонку. Проходя мимо почти скрытого деревьями Пушкинского музея, Хантер усмехнулся, вспоминая паническую стрельбу стажеров по «ухарям» – разновидности местных тварей, в принципе, безобидных, но жутко ухающих в ночной темноте созданий. Сейчас, днем, «ухарей» не встретишь – да и птеродактиль с храма предпочитает охотиться на рассвете и на закате. Вот и перекресток у «Кропоткинской» с полуразрушенной аркой входа – но следы идут дальше, на Остоженку.
– Ага, тогда ясно, почему Его никто не видел на прилегающих станциях, – решил Хантер, но тут же остановил себя, – Хотя – почему это «Его»? Мало ли кто это здесь был, не обязательно же «Сатана».
Узкий «каньон» между пустыми домами, который представляла собой некогда оживленная Остоженка, с ржавыми «островами» раскуроченных машин и троллейбусов, с «протоками» убегающих вниз переулков и «пещерами» подъездов – этот пейзаж, дополненный скрипом битого стекла под ногами и какими-то хлопками, завываниями и свистом ветра, заставлял поеживаться даже Хантера. Место было мрачное – и казалось, что оно живет какой-то своей призрачной и холодной жизнью, отторгающей тепло и свет летнего дня, живую кровь и плоть сталкера. Здесь не было обычной для окрестностей зелени, немногочисленные деревья были сухими или упали, перегораживая собой дворы и проулки.
– ПрОклятое место, – почему-то пришло в голову Хантеру, слова эти эхом раздавались в его мозгу, казалось, перекатывались между домами, отражаясь от стен, заставляя потеть руки, сжимающие оружие.
Неожиданно на стене одного из домов Хантер увидел знакомый уже (но неожиданный здесь) символ – перевернутый крест. Бурый крест на фасаде, а на доме напротив – еще один. И дальше, на всех домах, насколько хватало взгляда.
От неожиданности Хантер невольно присел, спрятавшись за выгоревшим остовом «жигуленка» и осмотрелся. Ничего подозрительного – никакого шевеления или ощущения чьего-либо присутствия. Хантер привык доверять своей интуиции, так что «ничего» в данном случае и означало «ничего». Хантер не спеша пошел дальше, взглянув попристальнее на первый из крестов.
– Похоже на засохшую кровь… А это что у нас? – Хантер поддел кончиком ножа висящий на вбитом в расщелину кладки грубом гвозде лоскут. – Епен, это ж сердце… похоже, человеческое… порядочно оно тут провисело, если в таком состоянии… и ведь не сожрал никто…
Хантер бодрился, но ему было все больше не по себе. Ощущения чьего-либо присутствия по-прежнему не было, но идти между домов со следами сатанинских ритуалов, совершаемых безумным маньяком, было жутко даже бывалому солдату.
Следы, петлявшие примерно посередине улицы, внезапно свернули влево, в переулок. Через несколько метров переулок раздвоился – здесь следы опять шли вправо. В конце короткого проулка Хантер увидел старинные двойные ворота с надвратной церковью и по обе стороны от них – невысокую кирпичную стену, видимо какого-то старого монастыря. Стена хранила следы пуль и даже снарядов, отчетливо видимые даже под начавшим затягивать кладку бурым лишайником и плющом. Немного левее в стене зиял пролом, в котором застрял сгоревший БТР.
Довольно-таки просторная площадь перед монастырскими воротами была пуста, если не считать нескольких припаркованных у стены покореженных машин. Хантер на всякий случай не рискнул перебегать площадь напрямик, а взял левее, прячась в тени светло-зеленого облупившегося двухэтажного особнячка с эркером. Потом коротким резким броском он метнулся к стене монастыря и замер, слившись с ней.
Тишина. Осторожно обойдя подбитый БТР, Хантер подкрался к воротам, ища след человека, столь уверенно пересекавшего открытое пространство. Зияющие провалы глубоких арок ворот, заросшие густым колючим кустарником вызывали некоторые опасения, но вокруг было по-прежнему тихо.
След обнаружился на наружной кирпичной лестнице справа от ворот, которая вела на второй этаж – лестница была устроена необычно – нижний пролет выступал перпендикулярно к стене, верхний – под прямым углом к нему, вдоль стены. Железная решетка, загораживавшая проход наверху, была давно уже взломана – и Хантер осторожно прокрался наверх.
На полустершейся побелке сводчатой дверной арки сталкер увидел опять все те же два бурых перевернутых креста, и еще один – на замковом камне над дверью. Хантер толкнул дверь, которая на удивление плавно и бесшумно отворилась.
15.
Хантер бесшумной тенью скользнул внутрь надвратного храма. Внутри опять никого не было, но увиденное там удивило и уязвило сталкера. Не будучи особенно благочестивым христианином, Хантер все же с почтением относился к религиозным святыням. Здесь же он увидел не только оскверненный храм (чего он уже ожидал), но нечто другое… На побеленных стенах углем были нарисованы сцены, содержание которых с трудом укладывалось в голове – убийства, пытки, дикие оргии – и все это вперемешку, участники одних сцен являлись одновременно действующими лицами и других. Не все персонажи были людьми – тут были и животные, и какие-то черти, и вовсе непонятные бестии… Все вместе это образовывало совершенно безумную и кощунственную, особенно в таком месте, пародию на иконостас. Вместе с тем, создавший это был не лишен таланта – настолько натурально выглядели рисунки.
Неожиданно боковым зрением Хантер заметил какое-то движение чуть сзади себя – и машинально резким кувырком ушел вниз-влево, как оказалось – из-под удара топором. Топор просвистел буквально в сантиметре от плеча сталкера, разбив приклад автомата. Хантер оглянулся и увидел на фоне двери силуэт человека в каком-то балахоне, делающего второй замах топором. Сталкер отбросил автомат, сорвал с пояса охотничий тесак и метнул в противника. Тот успел уклониться, но нож, ударившись о стену, срикошетил и попал нападавшему в ногу. Человек вскрикнул, потерял равновесие и упал на бок, тщетно пытаясь встать.