– Не дайте ему уехать! – Закричал полковник, убегая на лестницу.
Пустовалов вздохнул. Ему и без этого вопля никто не собирался «давать уехать». Пустовалов прошел мимо бородачей и вышел на улицу, остановился. В лицо ударил холодный воздух и вихрь колючих снежинок.
«БМВ Х5» уже прилично замело. Он все так же выделялся из ряда на полкорпуса. До пассажирской двери было около пятнадцати метров.
Пустовалов знал, что едва он сделает первые шаги, как в дверном проеме КПП появится охранник, который там сейчас прячется. В руках у него будет бейсбольная бита или что-то вроде того. Он сыграет на отвлечение, в то время, пока кто-то из бородачей подойдет сзади и оглушит его. Они не будут выходить сейчас, когда он стоит перед дверью. Они дождутся, когда он отойдет на пару шагов, чтобы иметь больше пространства. Также, они, скорее всего, не будут связываться с огнестрелом, пока он под их контролем. Оглушат, а потом просто задушат и бросят в контейнер. Таков их нехитрый план. Пустовалов понял его, как только они сюда приехали.
Не вынимая рук из кармана куртки, Пустовалов нажал кнопку электронного ключа. Двери «БМВ Х5» бесшумно разблокировались.
Пустовалов прикинул, сколько секунд у него будет, после того, как он сделает пару шагов.
И пришел к выводу, что меньше одной. Потому что как только бородачи увидят его бегущим, кто-нибудь наверняка достанет ствол.
А значит, у него есть лишь время, которое они потратят на открытие стеклянной двери тамбура.
Пустовалов резко пригнулся и рванул вперед. В дверном проеме КПП тут же показался мужчина в короткой расстегнутой куртке. В руке он сжимал рихтовочный молоток с удлиненной рукояткой. Громкий стук двери догнал через две секунды. А еще через секунду – клацанье автоблокирующего замка и глухой удар тяжелого тела о бронированную дверь «БМВ Х5».
Пустовалов бросил на седобородого «интеллигента» равнодушный взгляд и не спеша перебрался на водительское сиденье.
Машину быстро обступили.
Пустовалов нажал клавишу на электронных часах и, не обращая внимания на скользящие удары молотка в сантиметрах от собственной головы, поочередно включил тумблеры на блоке, прикрученном к левой стойке, и завел двигатель. Вместе с двигателем включилось радио. Салон заполнил голос Фрэнки Авалона: «Я никогда не отпущу тебя. Почему? Потому что я тебя люблю».
Молоток со звонким стуком дважды пронесся перед лицом, и Пустовалову вспомнился вопрос механика в прошлом году – не хочет ли он заменить двойное моллирование на многослойную систему АРМЕТ – на последних испытаниях она выдержала десять выстрелов из винтовки СВД.
Пустовалов не стал отключать радио – не тратил времени на лишние действия. Фрэнки Авалон пел о том, что разбитые сердца – это не про него… Кажется, «интеллигент» только начал понимать, что не все так просто. В его пустых глазах появилась что-то похожее на недоумение. И еще он наверняка тоже слышит сладкоголосого Фрэнки.
Пустовалов нагнулся, снял коврик, чувствуя, как машина резко накренилась вперед и влево – пробили переднее левое колесо. Отбросив коврик на пассажирское сиденье, он открыл небольшую крышку внизу. Затем, отталкиваясь ногами, отодвинул кресло назад, подцепил задел «торпеды», снял ее, ухватился за рукоятку, потянул на себя. Послышалось шипение, машина чуть приподнялась и замерла. Слева за стеклом показался черный ствол «Глок-19».
– Отойди, – крикнул кто-то и тут же грянул выстрел. Вместо головы Пустовалова, пуля звонко ударила по стеклу и, срикошетив, улетела в верхнюю часть КПП. Ясин наверняка наблюдает сейчас за всей этой суетой из окна своего роскошного кабинета. И он, наверное, уже начал терять терпение.
Эта мысль развеселила Пустовалова. И пока баритональный тенор Фрэнки признавался в любви, Пустовалов достал из бардачка телефон «Нокиа 3310» с подключенными вакуумными наушниками. Вставил один наушник в ухо.
Пятеро мужчин возле его машины сошлись на совещание. Пустовалов взглянул на часы. Прошла уже минута.
В это же время из стеклянных дверей тамбура вылетел полковник Басуров и, пробежав по дуге, бросился на машину Пустовалова. У него заплыл правый глаз, и на месте рта было красное месиво.
Пустовалов услышал собственное имя. Басурова тут же схватили, потянули за ноги. Полковник с глухим стуком упал на снег.
Пустовалов давно перешел порог чувствительности. То время, когда его что-то могло шокировать, минуло почти тридцать лет назад.
Басуров три раза поднимал сломанную руку, чтобы защитить голову от удара рихтовочным молотком. После второго удара он перестал орать, после третьего – поднимать руку. После четвертого – Фрэнки Авалон закончил свою песню, а полковник Басуров навсегда покинул этот мир.