Когда его наконец разбудил Марк, на часах было уже без четверти шесть.
– Вставай, отдежурили! – весело потряс он Артема за плечо. – Пойдем, я тебе переход покажу, куда тебя вчера не пустили. Паспорт есть?
Артем помотал головой.
– Ну ничего, как-нибудь уладим, – пообещал Марк, и действительно через несколько минут они уже были в переходе, а охранник умиротворенно посвистывал, перекатывая в ладони два патрона.
Переход был очень долгим, длиннее даже, чем станция. Вдоль одной стены стояли брезентовые ширмы и горели довольно яркие лампочки («Ганза заботится», – ухмыльнулся Марк), а вдоль другой тянулась длинная, но невысокая, не больше метра, перегородка.
– Это, между прочим, один из самых длинных переходов во всем метро! – гордо заявил Марк. – Что за перегородка, спрашиваешь? А ты не знаешь? Это же знаменитая штука! Половина всех, кто до нас добирается, к ней идут! Погоди, сейчас рано еще. Попозже начнется. Вообще-то самое оно – вечером, когда выход на станцию перекрывают и людям больше заняться нечем. Но, может, днем будет квалификационный забег. Нет, ты, правда, ничего не слышал об этом? Да у нас тут крысиные бега, тотализатор! Мы его ипподромом называем. Надо же, я думал, все знают, – удивился он, когда понял наконец, что Артем не шутит. – Ты как вообще, играть любишь? Я вот, например, игрок.
Артему было, конечно, интересно посмотреть на бега, но особенно азартным он никогда не был. К тому же теперь, после того как он проспал столько времени, над его головой грозовой тучей росло и сгущалось чувство вины. Он не мог ждать вечера, он вообще больше не мог ждать. Ему надо было двигаться вперед, слишком много времени и так потеряно зря. Но путь к Полису лежал через Ганзу, и теперь ее уже было не миновать.
– Я, наверное, не смогу здесь остаться до вечера, – сказал Артем. – Мне надо идти… к Полянке.
– Да ведь это тебе через Ганзу, – заметил Марк, прищурившись. – Как же ты собрался через Ганзу, если у тебя не только визы, но и паспорта нет? Тут, друг, я тебе помочь уже не могу. Но идею подкинуть попробую. Начальник Павелецкой – не нашей, а кольцевой, – большой любитель вот этих самых бегов. Его крыса Пират – фаворит. Он здесь каждый вечер появляется, при охране и в полном блеске. Поставь, если хочешь, лично против него.
– Но ведь мне и ставить нечего, – возразил Артем.
– Поставь себя, в качестве прислуги. Хочешь, я тебя поставлю, – глаза Марка азартно сверкнули. – Если выиграем, получишь визу. Проиграем – попадешь туда все равно, там уж, правда, от тебя будет зависеть, как выкрутишься. Вариант? Вариант.
Артему этот план совсем не понравился. Продавать себя в рабство и тем более проигрывать себя на крысином тотализаторе было как-то обидно. Он решил попробовать пробиться на Ганзу иначе. Несколько часов он вертелся около серьезных пограничников в сером пятнистом обмундировании – они были одеты точно так же, как и те, на Проспекте Мира, – пытался заговаривать с ними, но те отказывались отвечать. После того как один из них презрительно назвал его одноглазым (это было несправедливо, потому что левый глаз уже начал открываться, хотя все еще чертовски болел) и порекомендовал проваливать, Артем бросил наконец бесплодные старания и начал искать самых темных и подозрительных личностей на станции, торговцев оружием, дурью – всех, кто мог оказаться контрабандистом. Но никто не брался провести Артема на Ганзу за его автомат и фонарь.
Наступил вечер, который Артем встретил в тихом отчаянии, сидя на полу в переходе и погрузившись в самоуничижение. К этому времени в переходе возникло оживление, взрослые возвращались с работы, ужинали со своими семьями, дети галдели все тише, пока их не укладывали спать, и наконец после того, как заперли ворота, все высыпали из своих палаток и ширм к беговым дорожкам. Народу здесь было много, не меньше трехсот человек, и найти в такой толпе Марка было нелегко. Люди гадали, как сегодня пробежит Пират, удастся ли Пушку хоть раз обойти его, упоминались клички и других бегунов, но эти двое явно были вне конкуренции.