– Да, – кивнул Хан, отвечая на немой вопрос. – Остальные ошиблись. Правда, пока еще нельзя сказать, были ли правы мы.
Они заспешили дальше. Поглядывая время от времени на своего покровителя, Артем отмечал в нем все больше признаков усталости. Мелко дрожащие руки, неровный шаг, пот, собирающийся в крупные капли на лице. А ведь они были в пути так недолго… Эта дорога явно была для него намного утомительней, чем для Артема. Думая о том, на что уходят силы его спутника, парень не мог не вернуться к мысли, что Хан оказался прав в этой ситуации, что он спас его. Дай Артем увести себя вслед за караваном, сгинул бы он уже неминуемо в правом туннеле, погиб бы загадочной смертью, пропал бесследно.
А ведь их там было много – шестеро или около того. Не сработало железное правило? А Хан знал, знал! То ли предугадал, то ли и вправду подсказал ему магический Путеводитель. Смешно даже, казалось бы, кусок бумажки с краской… Неужели эта ерунда могла ему помочь? Но ведь тот перегон, между Тургеневской и Китай-Городом, ведь он был оранжевым, точно оранжевым. Или все-таки черным?..
– Что это? – внезапно остановившись и беспокойно глядя на Хана, спросил Туз. – Ты чувствуешь? Сзади…
Артем недоуменно уставился на него и хотел уже было отпустить саркастический комментарий насчет расшатанных нервов, потому что сам ровным счетом ничего не ощущал. Разжало клешни даже то тяжкое ощущение угнетенности и опасности, что навалилось на Тургеневской. Но Хан, к его удивлению, застыл на месте, жестом велев не шуметь, и повернулся туда, откуда они шли.
– Какое чутье! – оценил он через полминуты. – Мы в восхищении. Королева в восхищении, – добавил он зачем-то. – Нам определенно стоит побеседовать подробнее, если мы выберемся отсюда. Ничего не слышишь? – поинтересовался он у Артема.
– Нет, все вроде спокойно, – прислушавшись, откликнулся тот. В этот момент его наполняло что-то… Ревность? Обида? Досада, что его покровитель так отозвался об этом неотесанном бородатом черте, который всего пару часов назад чуть не прикончил их обоих? Пожалуй…
– Странно. Мне казалось, в тебе есть зачатки умения слышать туннели… Может, оно еще не открылось в тебе полностью? Но потом, потом. Все это потом, – покачал головой Хан. – Ты прав, – обращаясь к Тузу, подтвердил он. – Это идет сюда. Надо двигаться, и побыстрее, – он прислушался и совсем по-волчьи тревожно потянул носом. – Это катится сзади как волна. Надо бежать! Если нас накроет, игра окончена, – заключил он, срываясь с места.
Артему пришлось броситься за ним и почти бежать, чтобы не отстать. Бородатый теперь вышагивал рядом с ними, быстро перебирая короткими ногами и тяжело дыша.
Они шли так минут десять, и все это время Артем никак не мог понять, зачем так торопиться, сбивая дыхание, спотыкаясь на шпалах, если в туннеле за ними пусто и тихо и нет никаких признаков погони. Прошло минут десять, пока он спиной не ощутил Это. Оно действительно неслось за ними по пятам, нагоняя шаг за шагом, – что-то черное, не волна, а скорее вихрь, черный вихрь, сеющий пустоту… И если не успеть, если оно настигнет маленький отряд, то его ждет то же, что и тех шестерых, что и остальных смельчаков и глупцов, входивших в туннели поодиночке или в гиблое время, когда там бушевали дьявольские ураганы, сметавшие все живое… Такие догадки, смутное понимание творящегося здесь, огненной вереницей промчались у Артема в голове, и он с тревогой посмотрел на Хана. Тот перехватил его взгляд и все понял.
– Ну, что, и тебя достало? – выдохнул он. – Плохо дело! Значит, совсем близко уже.
– Надо скорее! – прохрипел на ходу Артем. – Пока не поздно!
Хан ускорил шаг и теперь несся широкой рысью, молча, не отвечая больше на вопросы Артема. Даже следов почудившейся парню усталости не было больше заметно в этом человеке, и что-то звериное вновь сквозило в его облике. Чтобы поспевать за ним, Артему пришлось перейти на бег, и, когда показалось на секунду, что им удается наконец оторваться от неумолимого преследования, Туз запнулся носком за шпалу и кубарем полетел на землю, разбивая в кровь лицо и руки.
Они успели пробежать по инерции еще десятка полтора шагов, и Артем, осознав уже, что бородатый упал, поймал себя на мысли, что останавливаться и возвращаться ему не хочется, а хочется бросить его к чертям собачьим, этого коротконогого лизоблюда вместе с его чудесной интуицией, и мчаться дальше, пока их самих не накрыло.
Гадко было ему от этой мысли, но такая непрязнь к растянувшемуся на путях и глухо постанывавшему Тузу неожиданно овладела Артемом, что голос совести совсем затих. Оттого он почувствовал даже некоторое разочарование, когда Хан бросился назад и мощным рывком поднял бородатого на ноги. Артем-то втайне надеялся, что Хан, с его более чем пренебрежительным отношением к чужой жизни, равно как и к чужой смерти, не колеблясь бросит того в туннеле, как обузу, и они поспешат дальше.