Он оторвал, наконец, непослушные ноги от пола и распахнул дверь.
Посреди ярко освещенной комнаты стоял Джо Фредерсен и вплотную возле него женщина. На женщине было платье Марии. У неё были золотые волосы Марии. Она смотрела прямо в лицо Джо Фредерсена и весело смеялась.
— Вы будете довольны мною г. Фредерсен.
— Мария! — вскричал Фредер.
Он бросился к девушке. Он не видал своего отца. Он видел лишь девушку. Нет, даже не девушку, только злую усмешку на её лице.
Джо Фредерсен обернулся. Он закрыл девушку своими широкими плечами. Но Фредер не видел глаз своего отца. Он видел только препятствие меж собой и девушкой и с безумной яростью он бросился на это препятствие. Но оно оттолкнуло его. Безумные глаза Фредера облетели комнату. Он искал предмет, предмет, который помог бы ему устранить препятствие. Но он ничего не нашел, и тогда сам он бросился на, препятствие, которое стояло между ним и девушкой.
Он слышал свой собственный нечеловеческий крик.
А… вот оно — горло… Он схватил отца за горло. Его руки сжимали его.
Человек, стоявший перед ним, не защищался. Когда Фредер в своем безумии старался опрокинуть его, его тело наклонялось то направо, то налево. И каждый раз, когда это случалось, Фредер сквозь кроваво-красный туман узнавал лицо женщины, с жестокой улыбкой, которая облокотясь о стол со сверкающими глазами следила за отцом и сыном.
Голос его отца сказал:
— Фредер!
И звук этого голоса внезапно привел его в себя.
Он увидел лицо своего отца. Он увидел две руки, которые сжимали горло отца.
Это были его руки, руки сына. Они опустились, точно сломанные. Но пальцы остались напряженными, как когти, и Фредер смотрел на эти когти и бормотал что-то, напоминавшее и проклятия, и беспомощный плач ребенка, оставшегося одиноким на целом свете.
Голос его отца повторил:
— Фредер!
Никогда не было в его голосе столько доброты.
За ними открылась и быстро захлопнулась дверь.
Фредер оглянулся. Он показал рукою на дверь.
— Кто это был? — спросил он.
— Девушка?
— Да, девушка.
— Она — мой агент, Фредер.
Глаза Фредера стали стеклянными.
— Что ты говоришь? — пробормотал он.
— Что эта девушка — мой агент…
Фредер замолчал. Он разорвал рубашку на своей груди.
— Ты болен, Фредер, — сказал голос его отца.
Фредер улыбнулся, засмеялся. Он спрятал голову меж руками и громко смеялся. Он корчился от смеха.
— Прости мне, — сказал он, — прошу тебя, Бога ради, прости мне, отец, что я хотел убить тебя из-за твоей золотоволосой агентши.
Смех его потух. Его безжизненное тело упало на руки отца…
ГЛАВА IX
Аэроплан, который увозил Геймердинга, плыл в золотых лучах заходящего солнца. Геймердинг сидел за пилотом. Сильный мотор аэроплана работал совершенно бесшумно, но воздух, сквозь который летел воздушный корабль, был наполнен таинственным звоном, точно небесный свод ловил земные шумы и гневно отбрасывал их назад.
Аэроплан летел над чужою землею, как птица, которая не находит своего гнезда.
Вдруг пилот услышал у своего и уха голос, который сказал ему:
— Поверните обратно.
Пилот молчал.
— Вы, кажется, не поняли меня, — повторил тот же голос. — Поверните обратно, я хочу назад в Метрополис. Вы слышите? Я должен быть там еще до наступления ночи.
— Заткни глотку, — сказал пилот.
— В последний раз: будешь ты слушать меня или нет?
— Садись и сиди смирно. О, чёрт! Что это значит?
— Ты будешь делать, что я говорю?
— К чёрту!..
Молодая батрачка, которая ворошила сено на большом широком лугу, заметила на вечернем небе стальную птицу. Как странно летел этот аэроплан! Он делал скачки, точно лошадь, которая хочет сбросить всадника. Никогда молодая батрачка не видала в воздухе такого дикого, строптивого существа.
Что-то отделилось от него: широкий, серебристо-серый платок; он надулся…
Платок медленно спускался на землю, ветер то относил, то вновь приближал его… Шелковый купол, в сетях которого, казалось, висел огромный, темный паук.
Молодая батрачка с криком бросилась бежать. Большой черный паук, висевший на тонких нитях спускался все ниже и ниже. Сейчас он походил уже на человека. Его белое, смертельно бледное лицо смотрело вниз. Вот он отпустил канат и прыгнул. Он упал, вновь поднялся и снова упал.
Точно снеговое облако, опустился над ним серебряно-серый платок и покрыл его всего.