У меня перед глазами потемнело, я очнулся оттого, что кто-то изо всех сил держал меня, не давая наброситься на куратора.
– Могунья Дэверелл, Мэтью плохо. Он говорит, что там остались его родители, – пропыхтел Дерек, пытаясь удержать меня на месте. Вряд ли бы у него получилось, если бы не подключился его дядя.
– Вы же сирота? – выгнула бровь Аманда.
– Я… я обманул. Хотел получить преимущество, – жалко ответил я. Вспышка гнева прошла, и я обмяк на руках у Хельма-старшего.
– Мне очень жаль, но, кажется, это преимущество вы получили, – все-таки не сдержалась куратор. – Кто-нибудь, введите меня в курс дела, быстро.
Уже через пару минут помощь понадобилась самой могунье. Тихая ткач вливала в нее последние капли ледяного огня, пока Сотпакан бесцветным голосом перечисляла все наши проблемы.
– Поэтому все, что мы пока можем, – это пытаться установить связь с Окружьем и надеяться, что Натакар сумеет выбраться и привести помощь, – закончила Сотпакан.
– Они не решатся, – покачала головой Аманда. – Я знаю, чего они боятся: что через Карпетаун в Окружье проберется нечисть с Мракотана. Мэр помешан на безопасности.
– И все-таки им придется собрать Совет Окружья, а там я надеюсь на Натакара. Ему хватило ума сбросить вниз кое-какие документы, так что при переговорах мы не так уж безоружны, – перебирая бумаги, возразил один из магистров.
Куратор промолчала: она, прямая и тонкая, как стальная иголка, молча всматривалась в небо над Карпетауном. Но все, что там было, – воронка так и не сотворенного чуда Алека, которая медленно вращалась в вышине. Высоко на стене несколько раз подняли и опустили фонарь и скинули вниз большой тюк. Через полчаса его доставили к нам. В нем оказались снегоягода, лекарства и записка: «Собираем, что можем. Ректор держится, но скоро передвижки. Братство трактирщиков».
– Какой-то бред. Мы их бросили, а они нам помогают, – сказал Дерек.
В тишине его негромкие слова прозвучали резко и жестоко. Сотпакан, которая передавала лекарства в госпиталь, замерла. Торстен дернулся, как от удара. А я обхватил колени и в сотый раз повторил про себя: си-ро-та. Так вот что это такое.
– Наконец-то их заберут, – с огромным облегчением выдохнул магистр, сидевший над бумагами.
Очень-очень далеко показались огни поезда. Хотя бы студенты скоро будут в безопасности. На мраморно-белом лице Аманды проступил румянец. Сотпакан, Глория и трое ткачей снова склонились над макетом Карпетауна, сделанным из веток. А потом мы все замерли, глядя, как серебристый поезд на всех парах промчался мимо Карпетауна.
– Не может быть… Он же знал, что там она, его собственная… – Могунья не могла поверить тому, что увидела.
– Скоро начнутся передвижки, и это будет конец, – тихо сказал маг-вышивальщик, смотревший на город абсолютно пустыми глазами. Помню, он упоминал, что успел отправить детей на платформу, а жена застряла на Бесконечных Ступеньках.
– Так какого черта мы вообще оттуда уходили?! – взорвался я. – Чтобы копать картошку? Любоваться закатом? Почему мы не остались и не попробовали хоть что-нибудь сделать?!
– Прекратите истерику, Грэнвилл! Вы не единственный, кто потерял все! Заткнитесь, и без вас тошно! – прикрикнула на меня Дэверелл.
Я в бешенстве развернулся к ней. И заткнулся. Дочь Аманды сейчас стояла на недоступной платформе, куда больше не придет ни один поезд. Такая же обреченная на смерть, как и те, кто застрял в Подполье.
– Начинается! Все к барьеру, бегом! – скомандовала Сотпакан, бросаясь к тому краю, где дежурные маги-ткачи защищали нас от мощнейшего выброса магии.
Мы заняли места и приготовились. Видно было, как задрожал ковер и медленно поплыл вверх. Из-за высоких городских стен нам не было видно домов, только как под легкую приятную музыку Магистрат вращался вокруг своей оси. По ковру прошла сильная волна, стена в одном месте дала трещину, вниз посыпались обломки.
Следующая волна всколыхнула весь Карпетаун, снова что-то сыпалось, но даже через мощный барьер можно было увидеть огромную фигуру, которая возникла над городом. На фоне вечернего неба прямо в центре, выше башни Карадурна стоял, слегка раскинув руки в стороны, Феррариус. Чем сильнее трясло ковер, тем выше он становился. Но больше не упало ни одного дома, и город спокойно поднимался в ночное небо. Фигура Феррариуса задрожала и незаметно растворилась в воздухе.
– Это он? Что он с собой сделал? – выдохнула Аманда.
– Как-то замкнул все на себе. Не представляю, как он удерживает равновесие. Великий человек! – дрожащим голосом сказала Глория и тихонько добавила: – Если еще человек…