Пит достал свои особенные сигареты, щелкнул зажигалкой и затянулся. Мне всегда казалось, что международные шпионы ведут аскетичный образ жизни, что они всегда напряжены, что их глаза красны от бессонницы... Но Пит опровергал все мои представления о секретных агентах. Он был, я бы даже сказала, гедонистом. Тьфу, какое дурацкое слово!
— Не хотите ли утречком поваляться на песочке? — Пит посмотрел на меня плотоядным взглядом. — Поплаваем, посмотрим, что представляет из себя Голубой грот... А?
Его спокойствие передалось мне. Я решила: чего волноваться, если мисс Зейдлиц в любом случае — шахматная фигура в чьей-то сложной игре? А вот воспользоваться предложением Пита стоит! Тем более, что здесь, на острове, он снова стал таким милым и внимательным...
— Я согласна.
— Вот и хорошо. Утром захватите бикини и выходите к десяти часам сюда, на террасу. — Он провел пальцем по моей щеке. — Выше голову, Мэвис! И — спокойной ночи!
Мы расстались в хорошем настроении.
Я поднялась к себе, почистила зубы, села перед зеркалом расчесывать волосы. И тут в дверь настойчиво постучали. Ну что за нахальные мужчины в Европе! Не дают девушке скучать ни минуты. Только она — то есть я — вознамерится облачиться в голубую пижаму и смежить веки, как добрая половина Италии, мужчины от восемнадцати до семидесяти двух, готовы прыгнуть в девичью постель.
— Кто там? — громко спросила я.
— Гудмен. Нам надо поговорить.
Мне захотелось спихнуть Марти с балкона вниз головой, но потом я вспомнила, как логично Пит доказал, что принц пока в безопасности. Еще он сказал, что парни из Центральной бригады попробуют действовать через меня. Это значит, что я могу кое-что выведать и сообщить Гарри. Да, я должна помочь Гарри. Только поэтому я открыла дверь и впустила Марти. Впрочем, если бы я не сделала этого, коротышка проскользнул бы ко мне даже через замочную скважину.
— Где ключ? — тихо сказал он. — Закрой дверь на замок.
— Что-то случилось? — буркнула я, но выполнила его указание.
— Я же сказал: надо поговорить.
— О чем?
— Бамбина, помнишь, что я рассказывал о «кровавых холстах»? Между прочим, я имел в виду тебя. Так что слушайся Марти и не ерепенься. Понятно?
— Еще как!
— Будь благоразумна, цыпочка, и ты доживешь до следующего дня рождения.
Он прищурился и вознамерился ущипнуть меня. Я еле-еле увернулась от его липких рук.
— Я вижу, ты времени зря не теряешь. Заарканила кого надо. Его высочество глаз с тебя не сводит. Это то, чего я от тебя ждал. Молодец!
Его похвалы падали на меня, как лягушки. Я дернула плечами, стряхивая их с себя.
— Теперь насчет завтрашнего карнавала, — продолжил коротышка. — Я понял, ради чего принц затеял эти оргии: он — Тиберий, а ты — первая девушка, которую он будет насиловать.
— Как бы не так! — вспыхнула я. — Но вы не беспокойтесь, я сама о себе позабочусь.
— С принцем ты, конечно, могла бы справиться, но что будешь делать с этой гориллой по кличке Али-Баба? Или ты не боишься телохранителя?
— Боюсь, но предпочитаю думать, что Его высочество не допустит по отношению ко мне никаких вольностей.
— Вот это выбрось из головы! Ты должна совершенно запудрить ему мозги, пустить в ход все свои прелести!
— Знаю-знаю. Что еще?
— Теперь насчет этих оргий... Когда пойдешь на карнавал, дверь на балкон оставь открытой, а штору задерни. Поняла? Заманишь принца сюда и на минуту оставишь его здесь одного, а сама выйдешь. Скажешь, что потеряла какую-нибудь дамскую финтифлюшку. И не возвращайся сразу, потяни время. Вообще присоединись к остальным и будь на виду. Пусть все видят, что ты веселишься от души.
Я испугалась.
— А что будет с Гаруном аль-Саманом?
На лице Марти прорисовалась отвратительная ухмылка.
— Ничего не будет. И пусть тебя это не волнует. Завтра ведь карнавал. Шутки, розыгрыши... Вот и мы с Его высочеством немного пошутим...
У меня похолодели ноги, я задрожала. Марти как будто не замечал моего состояния. Он засунул руки в карманы и наставительно сказал:
— Если ты будешь выполнять все в точности, как задумано, тебе не о чем беспокоиться. Если нет — пеняй на себя, бамбина.
— О'кей, — ответила я. — Выполню...
— И последнее. Завтра как можно меньше попадайся ему на глаза, пусть к вечеру заведется на полную катушку. Так что с утра иди куда-нибудь купаться...
— Можно осмотреть Голубой грот? — спросила я, облизав пересохшие губы.
— Хорошая мысль. Ты, я вижу, становишься смекалистой девочкой. А смекалистые всегда остаются в живых, запомни!
Он поднял вверх указательный палец левой руки и вот так, не опуская его, отомкнул дверь и вышел.
Я присела к туалетному столику, взяла щетку для волос и взглянула на ту бледную несчастную девушку, которую увидела в зеркале.
— Ну что, Мэвис Зейдлиц? — сказала я ей. — Как тебе отпуск?
Отражение не торопилось с ответом, и я ответила сама:
— Отпуск среди убийц. Хорошенькое дело — прилететь за тысячи миль и угодить в гнездо киллеров! А потом еще стать приманкой и служить бандитам! Этот мерзавец Марти того и гляди пырнет ножом.
Я вспомнила, что у меня есть защитник — Пит, и на сердце немножко полегчало. Пит возьмет Марти на себя. Я только расскажу ему о планах коротышки, и Пит сразу что-нибудь придумает! Правда, здесь шатается сообщник Гудмена. Как с ним быть? Скорее всего, он поломает Питу всю игру. Кто же этот сообщник? Если мистер Амальфи, то с толстяком я смогу справиться — он не производит впечатления супермена. А если этот кто-то другой?
Разговор с зеркалом продолжался бы еще долго, но тут в дверь снова постучали. Это либо Марти, либо Пит, больше некому. И тот и другой могли вспомнить какие-нибудь ценные указания и вернуться. Вывод один: дверь надо открыть.
Я так и поступила.
Зачем я это сделала?! Человек-гора зажал мощной лапищей мне рот, а второй лапищей схватил за талию, причем она вся уместилась в его руке.
— Идем, — сказал Али-Баба. Как ни странно, голос у него оказался тонким и негромким: наверное вся сила ушла в мышцы. — Хозяину надо.
Я сопротивлялась, но тщетно! Али-Баба просто перебросил меня через плечо, как мешок. Ноги мои барабанили по его спине, кричать я не могла, потому что великан все еще зажимал мне рот. Конечно, мне вообще не стоило дергаться.
Телохранитель принца внес меня в какую-то комнату и бросил на ковер, как наложницу. Ну и порядки в этих восточных странах! Хорошо еще, что великан тут же вышел. Его присутствие действовало бы на меня угнетающе. Я вскочила на ноги, но услышав, что Али-Баба закрывает с той стороны дверь на ключ, обмякла.
И тут я увидела нечто бесподобное: такого сексодрома мне никогда не приходилось лицезреть. Гигантских размеров кровать под балдахином, который покоился на четырех стройных столбиках. Кровать была довольно высокой. Взобраться на это ложе можно было только на ковре-самолете.
Кровать не пустовала! На ней находился сам принц Гарун аль-Саман. Наверное, Его высочество вживалось в роль тирана, а впрочем, восточному принцу и вживаться не обязательно — воспитание возьмет свое...
— Шахразада, приветствую вас, — сказал он величественно. — Вы пришли, чтобы рассказать мне сказку? Что ж, это будет первая наша ночь.
— И последняя! — заорала я. — Сказки вам рассказывать? А по шее не хотите? Да я сниму ваш сапог и...
Тут я разъярилась. В меня как будто бес вселился. Насколько я боялась телохранителя, настолько смела была с самим принцем.
— Как вы посмели послать ко мне этого тупого верзилу?! Он тащил меня так, как будто я ваша наложница. Что за манеры?! Немедленно выпустите меня, если не хотите неприятностей.