– О, не стоит извиняться. Ты не принуждал меня, скорее просто застал врасплох. – Подумав хорошенько, Синтия прибавила: – Это было не только полнейшей неожиданностью, но и откровением. – Она смущенно улыбнулась. – Я никогда раньше не испытывала оргазма.
Кормакс от изумления широко открыл глаза и рот, отказываясь верить услышанному.
– Ты... ты это серьезно? Никогда раньше?!
– Нет. Я всегда притворялась.
– Но ведь он не мог не заметить... Я имею в виду...
– Я догадалась, что ты имеешь в виду. – Синтия пожала плечами. – Если Дэвид и замечал, то никак на это не реагировал.
Реджиналд недоверчиво потряс головой.
– Черт, чем больше узнаю об этом парне, тем меньше понимаю, как ты могла выносить его хоть один день.
Она уныло вздохнула и отвела взгляд.
– Что бы я там ни чувствовала сначала, оно очень быстро закончилось. Пшик – и испарилось... Недели через две... Но на работе все уже знали, что мы живем вместе, купили дом сообща. Мне было стыдно... стыдно признаваться, насколько я ошиблась. Родители хотели, чтобы я вышла за другого.
– А Дэвид влез между вами? – Это был полувопрос-полуутверждение.
– Да, некоторым образом. Хотя, честно говоря, отношения с Батчем всегда казались мне какими-то пресными, будто мы женаты уже лет десять и давно привыкли друг к другу. Он ветеринар во Фрипорте, очень педантичный и довольно скучный, хотя, безусловно, порядочный молодой человек. Потом я уехала в Чикаго и встретила там Дэвида. По сравнению с Батчем он был как гроза в знойный день – полный живительной новизны, энергии. Совершенная противоположность моему ветеринару. Он преследовал меня день и ночь, домогаясь взаимности. К сожалению, я скоро поняла, что взаимности он ждал только от моих сбережений. – Она грустно усмехнулась. – Не везет мне с мужчинами...
Реджиналд спустил ноги, сел на краю кровати, дотянулся до руки Синтии.
– Не бойся, я не собираюсь снова на тебя набрасываться. Послушай, Синтия, давай я сразу кое-что проясню. Что касается меня, то тебе не о чем волноваться.
– О чем волноваться? – не поняла она.
– Ну, например, о деньгах.
Синтия отшатнулась, будто он ударил ее но лицу.
– О деньгах?!
– Я хотел сказать, – нетерпеливо продолжил Кормакс, – что даже если ты никогда больше не захочешь меня видеть, то все равно можешь продолжать работать. Мы ведь с тобой не встречаемся при обычном распорядке дня.
– О да, – безучастно откликнулась Синтия.
– И еще я вынужден упомянуть о прискорбном отсутствии всякой защиты сегодня. – Реджиналд не сводил с нее пристального взгляда. – Хотя, что касается меня, то ты можешь опасаться только беременности.
Синтия мгновенно пришла в бешенство.
– Только беременности?! Да разве этого мало?!
– Думаю, твоя реакция означает, что ты сама не предохраняешься...
– Нет. Со мной все не слава Богу. Мой организм отказывается мириться с противозачаточными таблетками.
Реджиналд резко кивнул, потом поморщился.
– Черт, не стоит так делать.
Синтия вскочила со стула.
– Ложись скорее! Я совсем забыла...
– Что? Что я серьезно болен? – Кормакс усмехнулся. – Да, был. Это материал для «Ланцета». Новое чудодейственное средство против тяжелых случаев гриппа.
– Мне совсем не смешно, – огрызнулась Синтия.
– Мне тоже, – мягко заверил ее Реджиналд. – Знаешь, это было просто чудесно, Синтия, изумительно.
Мысленно она полностью согласилась с ним. Но что-то в его взгляде подсказало, что лучше не высказывать своего мнения.
– Пожалуйста, отдыхай. Я хочу быть уверенной, когда соберусь уходить утром, что ты поправляешься. И в состоянии сам позаботиться о себе.
Реджиналд протянул к ней руку.
– Синтия, присядь рядом со мной. Мы ведь еще не договорили.
Она решительно покачала головой.
– Нет, хватит разговоров. Я хочу спать, а до шести осталось совсем немного времени. Тогда я вернусь с таблетками.
– Тебе не надо беспокоиться о таблетках. Я сам справлюсь, – откликнулся Реджиналд.
– Наверное, – устало произнесла Синтия. – Но я вернусь в шесть. Спокойной ночи.
Она ушла в гостиную, прилегла на кушетку и долго ворочалась, пока не поняла, что в таком состоянии ни за что не уснет. Прокравшись в кухню, Синтия достала бутылку минеральной воды, уселась на высокий табурет и облокотилась на стол, подперев подбородок руками. Что-то подсказало ей, что она больше не одна, и, подняв голову, Синтия поняла, что внутренний голос не обманул ее. Реджиналд стоял на пороге и смотрел на нее.
– Ты являешь собой картину безысходного отчаяния, – сказал он, подходя ближе.
– Да нет, какое там отчаяние, – устало пробормотала она, слезая с табурета. – Просто пытаюсь кое-что обдумать.