На секунду наступившее отрезвление вызвало у Македонского подозрительную мысль:" А может она девственница?" Но мощная эрекция и искаженное сознание отмели ее как абсурдную. " Да она же меня дразнит. Как Кисанька, когда стонет , что ей больно, а сама всем телом помогает сделать еще больнее" Воспоминание о сексе с любимой окончательно вытеснили последние проблески сознания. И Македонский атаковал разверзнутую Маленькую Принцессу со всей страстью, но как ни старался кончить он так и не смог.
Прикуривая сигарету, Македонский недоуменно взирал на скрючившееся остроколенчатое существо с измятым плачем лицом, на небольшое пятно, алевшее на несвежей простыни.
Не было ни сожаления ни удовлетворения, все на что хватило Македонского – хрипло сказать : "Иди домой. Мне нужно побыть одному. И не плачь. Я тебя люблю…"
–4-
… Об этом инциденте Македонский рассказал Кисаньке сам, спустя где – то месяц. В тот день она вывела его из себя донельзя, заявившись к нему под утро из клуба пьянющая в нет. Он даже пытался показать ей простынь, скомканную и затолканную в шкаф. Не преминул сообщить, что они и по сей день встречаются. Он хотел, чтоб Кисаньке стало настолько больно, насколько вообще может выдержать человеческое сердце. Македонский даже подумал, может она покончит с собой. И испытал от этого удовлетворение: наконец он сможет быть уверен, что она больше ничьей не будет.
Однако, этой мечте Македонского не суждено было сбыться. А вот заветное желание Кисаньки – уничтожить это «пристанище блядства" сбывалось на глазах. Жалобно зазвенели осыпающиеся стекла серванта, брызнуло острыми осколками зеркало, предрассветные лучи солнца ворвались сквозь зияющий пустотой оконный проем. Отлетели дверцы шкафов, остатки посуды вместе с обломками столика образовали кучу мусора. На потертых обоях кровавым пятном красовались остатки кетчупа. С особой жестокостью был уничтожен мобильный телефон.
Македонский, обескураженный стремительностью происходящего и заторможенный смесью из кайфов, никак не реагировал .А потом пришла очередь избиения и самого Македонского. Правда физические данные Кисаньки оставляли желать лучшего, поэтому серьезных увечий она нанести не смогла. А потому начала плакать, в голос, некрасиво подвывая и содрогаясь всем телом. И он ее не успокаивал. Часа через два она уснула, а Македонский так и сидел, смотрел, как она спит.
Кисанька проснулась безобразно опухшая, лохматая. Мрачно оглядела все вокруг, напялила темные очки и сказала напоследок:
– Теперь можешь начинать новую жизнь.
И ушла. Македонский еще некоторое время слушал цоканье ее каблучков по ступенькам, а потом стало тихо. Его стало отпускать и внутрь полезло гложущее чувство необратимой потери. Такая неприятно – сосущая пустота заполнила каждую клеточку Македонского. И в тишине летнего утра, из непонятно нетронутого Кисанькой магнитофона, звучала песня «Крематория» " …девочка Оля от курения и алкоголя…"
-5-
Через неделю они помирились. Все по их обычному сценарию: твердое "нет", спустя час македонских слезных увещеваний – скандал, еще спустя некоторое время – истерика и, наконец, долгожданный секс.
Это было то, что Македонский никак не мог объяснить самому себе. Вроде Кисанька и в постели не исхитрялась особо, и минет делать не очень любила. Но какое-то звериное желание охватывало Македонского при одной мысли об их занятиях любовью
Изгибы тела Кисаньки, ее бешеное возбуждение, запах пота, постоянно шевелящиеся пальчики на ногах. Упругие ягодицы, крупные для такой маленькой груди, соски, ямочка между ключицами – все было его любимое, близкое и намертво приросшее к сердцу.
Это называлось на их языке "медовый месяц" – не вылезать из постели сутками, задыхаться от любви друг к другу, делать разные приятные мелочи. Он обычно всегда следовал за постзапойным примирением. И этот раз не стал исключением. Македонский даже не вспоминал о существовании Маленькой Принцессы, его распирало от счастья. Он клялся сам себе, что никогда не возьмет в рот ни капли алкоголя и был полон решимости стать для Кисаньки идеальным мужчиной и, наконец, развести ее на замужество.
И тут она не пришла. Так просто. Когда он меньше всего этого ожидал. Не простила. Отправила банальное sms: "между нами все кончено".
Македонский сразу же выпил, давясь, бутылку водки, ждал ее у подъезда, крыл матом. Когда она появилась под утро, опять же крыл матом, плакал, умолял. Но Кисанька проявила невиданную ранее твердость и захлопнула дверь перед его носом.
Когда же, спустя несколько часов, он приплелся к ней на работу, его встретил Атлет, оказавшийся новым бой-френдом Кисаньки, с которым, как выяснилось, они уже несколько недель поддерживали далеко не платонические отношения.