‒ Оставайся сколько нужно. Я попрошу Марту и Эстер подкармливать Лану и сам буду приглядывать за ней, пока твои мозги не вернутся в положенное место.
‒ Спасибо.
Они оба уставились в камин, и только треск огня и шумные прихлебывания чая нарушали тишину. Когда в камине остались только алые угли, Видар смог шепотом выдавить из себя постыдное признание:
‒ Я боюсь, Рас. Боюсь того, что может случиться на винганзе. Боюсь потерять ее, не успев обрести.
Он плотно закрыл глаза, смущаясь своих слов, ожидая реакции друга. Стояла густая тишина, пока со стороны кресла не послышались странные булькающие звуки. Подняв глаза, Видар увидел, как Рас сидел, закрыв покрасневшее лицо ведром с ручкой, по ошибке называемым им кружкой, мелко вздрагивал и булькал остатками чая.
Нахмурив брови и пытаясь понять, что происходит, Видар осознал, что Рас просто ржет над ним прикрываясь кружкой.
‒ Что смешного? ‒ зло спросил Видар, прожигая его взглядом.
Бульканье стало еще сильнее, и Рас, убрав кружку от лица, громко в голос засмеялся, запрокинув голову назад. Отсмеявшись и протерев глаза от слез, он наклонился к нему с широкой улыбкой, положив руку на плечо и крепко его сжав.
‒ Ви, дружище, я бы на твоем месте больше переживал, что на винганзе может случиться с Ингрид, а не с Ланой.
‒ Плевать мне на Ингрид… ‒ начал Видар, но Рас его перебил.
‒ Рад это слышать! Она мне никогда не нравилась. Но речь сейчас не о ней. Я могу понять, что при виде Ланы у тебя в голове остается только розовая вата с ромашками, но ты же не мог окончательно ослепнуть. ‒ Рас вглядывался в его глаза, ища осознания, но не находил. ‒ Разуй глаза, Видар! Вспомни первую встречу на болоте, как она держалась, как смотрела, как стояла, как кинжал выхватила и оценивала нас, пытаясь подметить слабые места. Она боец! Не знаю, кем Лана была в прошлом, но думаю драться она умеет и умеет неплохо.
Видар стал прокручивать в голове все воспоминания и моменты с ней. Сразу же перед глазами возникла картинка, как Лана в одной тонкой полоске, прикрывающей лишь грудь, стоит спиной к роднику с кинжалом в одной руке и светящимся шаром в другой. Как страх перед ним сменяется мрачной решимостью идти до конца и бороться.
‒ Ингрид сглупила, предложив ей винганзу, ‒ продолжил Рас. ‒ У нее похоже тоже мозги набекрень от ненависти после появления Ланы рядом с тобой. Она видит в ней соперницу и лишь слабую человечку, которую рассчитывает легко победить. Так что она сглупила дважды, позволив Лане взять еще и шест на бой.
Расмус хохотнул:
‒ Ох, это будет эпично! С удовольствием посмотрю, как Лана наваляет этой выскочке. Надо будет сделать ставки.
‒ Знаешь, ты хоть частично меня и успокоил, но твое легкомыслие меня бесит. Лана может и умеет драться, но Ингрид все равно физически сильнее нее.
‒ Прости, Ви, но больше мне сказать нечего. В конце концов она могла отказаться, но думаю, оценила все риски и решила согласиться. Ты больше ничего не можешь сделать, винганза будет вне зависимости от твоего желания. Постарайся отпустить ситуацию и довериться Лане.
‒ Легко сказать, ‒ пробормотал Видар, потирая лицо с такой силой, словно хотел стереть с него все черты.
Поднявшись с пола, он пошел в сторону ванны.
‒ Пойду помоюсь, а то вся эта мешанина запахов с ума сводит. И спасибо за разговор.
‒ Ага. Спать будешь тут на шкуре. И сменные штаны захватить в шкафу не забудь! Не хватало еще смотреть на твой голый зад и тем более перед.
‒ Язва.
‒ Придурок.
Глава 28
Лана сидела за столом, попивая чай, и рассматривала, как солнечный луч лениво ползет по полу. Тихое и спокойное утро, которое бывает не каждый день. Когда ты проснулся сам, в доме стоит благостная тишина, а за окном чудесная погода. У нее никогда не было такого утра. Всегда кто-то шумел рядом, будил, поднимал на завтрак, гремел посудой, разговаривал в коридоре.
Она честно пыталась наслаждаться этим утром.
Только почти полная кружка с чаем была уже ледяной, а непривычная тишина давила на уши. Пластина и инструменты были разложены на столе, мозоля взгляд и вызывая чувство вины за то, что так и лежат нетронутыми.
Видар так и не вернулся. Она проснулась с утра и не обнаружила его в доме. Ее вчерашние планы поорать на него с утра не казались такой уж хорошей идеей. Она вообще не знала, как теперь смотреть и разговаривать с оборотнем. Только, как оказалось, разговаривать не с кем. Лана не могла понять, рада ли она, что Видара сейчас нет рядом, или злится, что его не было целую ночь и неизвестно, когда он вообще вернется.
Доделывать пластину не было никакого желания. Все ее мысли занимал один мужчина и то, что вчера между ними произошло.
И, как ни странно, ее знакомая из академии ‒ Рейчел.
Рейчел была эффектной фигуристой блондинкой, пользовавшейся огромным успехом у всей мужской половины академии, включая преподавателей. Она не отличалась глубокими познаниями в науках, но имела невероятную для своих лет житейскую мудрость и сноровку. Однажды Лана стала свидетелем, как одна из пожилых преподавательниц пыталась пристыдить Рейчел за ее свободное поведение. Та безразлично выслушала все, что ей высказывают, поправила вырез на блузке, и ровным голосом ответила:
‒ Да, я люблю мужчин, а они любят меня. Я та, кто я есть и мне все равно, если я вдруг не попадаю в какие-то ваши моральные рамки. Но в отличие от всех вас я себе не лгу. Лгать можно кому угодно, родителям, любовникам, друзьям, наставникам, но только не самому себе. А вы все здесь именно этим и занимаетесь, и мне искренне жаль вас.
Вспоминая этот момент с Рейчел, Лана потерла глаза. Почему-то из всех событий в академии ярче всего запомнилось именно это. Множество лекций и цитат преподавателей ей приходилось зубрить и заучивать. И лишь одна небрежная фраза Рейчел вырезалась навечно как по камню у нее в голове.
Похоже, ей следует воспользоваться советом и перестать лгать себе, иначе Рейчел так и останется третьей лишней в ее мыслях. Ей нравится этот мужчина… оборотень… Не важно.
Ей нравится Видар. И нравится очень сильно.
Но как это возможно? Они знакомы чуть меньше двух недель, и это учитывая те два дня, что она отсыпалась. Всего она здесь двенадцать дней. Да, она считает. Обнимашки на крыльце, поддержка при лечении Эмиля, вкусные завтраки и совместная готовка еды, долгие задумчивые взгляды на нее и все? Она уже растеклась лужицей перед ним вчера ночью?
“Не лги себе, Мелания”, ‒ прозвучало в ее голове напевным и саркастичным голосом Рейчел.
С шумом поставив кружку на стол, Лана уткнулась лицом в ладони и безнадежно простонала. Да не важно, сколько времени прошло. Их тянет друг к другу, и это только вопрос времени, когда они сойдутся…
Мысль, осенившая ее, заставила чуть подскочить на стуле и схватить стоящий рядом рюкзак. Вытащив конспекты и найдя нужное заклинание, Лана достала из глубин простое серебряное колечко на мизинец. Пробежавшись еще раз по строкам и тщательно все запомнив, взяла в руки кольцо…
И наложила противозачаточное заклинание.
Потому что Рейчел права ‒ себе лгать не стоит. Она хочет этого мужчину, но к детям пока не готова. Да и сколько можно уже в девицах ходить? Не то чтобы она гордо носилась со своей девственностью и берегла ее, просто никогда не возникало желания сойтись с мужчиной. Сейчас уже давно не те нравы, что триста лет назад. Возможно, при замужестве ее чистота была бы плюсом, но если бы это было не так, ее бы не осудили. А сейчас, когда отец мертв и ей нет нужды выходить замуж за аристократа, которые еще пытаются чтить старые порядки, ей эта девственность и задаром не нужна.
Видар первый мужчина, к которому она испытывает что-то большее, чем вежливое безразличие. Гораздо большее. К тому же скоро она уйдет из деревни, и никто из мужчин империи не будет шептаться между собой и смаковать слухи о том, кто же первый попробовал дочь самого Тревиса Хеллворта.
“А ты хочешь уйти?” ‒ тихо прошептало что-то внутри нее, и Лана тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Не будет она сейчас об этом думать.