‒ Что ты делаешь? ‒ раздалось напряженное со стороны двери.
Лана подпрыгнула, словно ее застукали за чем-то постыдным. Хотя, наверное, так оно и было.
Видар стоял в дверях и выглядел, откровенно говоря, не очень. Вся одежда была гораздо больше по размеру с налетом мелкой древесной пыли, покрытые щетиной щеки впали, выделяя еще сильнее скулы и челюсть, а глаза были красными и воспаленными.
Он напряженно рассматривал ее, медленно опуская взгляд ниже и когда достиг живота, Лана вспомнила, что на ней только топ, прикрывающий грудь. Покраснев и запахнув полы рубашки, она скрестила руки на груди, удерживая края.
‒ Мне нужна была рубашка на винганзу. Я поискала у себя, ничего не нашла и наткнулась на мешок с вещами. ‒ Она еще раз осмотрела ткань рубашки. ‒ Почему ты решил ее выкинуть? Она очень красива и в отличном состоянии.
Видар ощутимо напрягся и молча разглядывал рубашку, не поднимая глаза на Лану. Кривил губы и похоже не очень хотел отвечать, но потом выдохнул и, посмотрев на нее, сказал:
‒ Потому что ее подарила Ингрид. Как и все остальное в мешке. Мне плевать на рубашку, но думаю тебе не стоит ее надевать, это сильно разозлит Ингрид.
‒ Тогда эта рубашка мне просто идеально подходит, ‒ Лана растянула губы в усмешке.
‒ Ты слишком легкомысленно к этому относишься, ‒ обреченно и тихо сказал Видар.
‒ Почему же? Все в точности наоборот, чем больше она будет злиться и выходить из себя, тем больше у меня шансов.
Он хотел еще что-то сказать, но потом покачал головой и молча пошел к двери. Лана решила, что он уходит. В ней тут же поселилась паника и куча слов, которые можно ему сказать, чтобы он остался. Она была готова даже извиниться, хотя не понимала, чем обидела его, лишь бы он не уходил сейчас, но тот дошел до двери и вернулся уже не с пустыми руками.
‒ Я тебе кое-что принес.
И протянул ей завернутый в ткань шест.
‒ О, спасибо, большое. Я сейчас.
Лана забежала в комнату, застегнула рубашку и среди огромной кучи цветного великолепия достаточно быстро нашла черный короткий корсаж под грудь. Затянув его на талии, оглядела себя со всех сторон. Получилось очень даже неплохо. Длинная рубашка юбочкой выглядывала из-под корсажа, прикрывая попу, утянутая талия и свободный верх с серебром на плечах выглядели не только красиво, но и воинственно.
Выйдя из комнаты, Лана наткнулась на напряженный изучающий взгляд оборотня. Он долго рассматривал ее с головы до ног и, когда посмотрел в глаза, его взгляд был полон такой тоски и печали, что Лане стало дурно. Они долго смотрели друг на друга, не двигаясь, пытаясь выразить взглядом все, что чувствовали и о чем переживали.
Он уговаривал ее отказаться, она стояла на своем.
Моргнув, Мелания сбросила оцепенение и перевела взгляд на шест, который он так и держал в руках.
‒ Я могу посмотреть?
Видар молча протянул его ей.
Развернув ткань, она задохнулась от восторга. Шест был идеален. Не только своими размерами и пропорциями, но и видом. Темная, почти черная древесина не имела каких-либо дефектов и изъянов. По центру была та самая резьба мелким ромбом, такой же узор был на концах шеста. Она ни у кого такого не видела. На занятиях ей выдавались простые деревянные шесты с перетяжкой по центру, а здесь она даже не рассчитывала на что-то большее, чем черенок от лопаты. Но то, что она сейчас держала в руках, было просто…
‒ Потрясающе… ‒ выдохнула Лана. ‒ Что это за дерево?
‒ Мореный дуб. Эта была самая плотная древесина, которая у меня имеется.
‒ Это сделал ты?! ‒ посмотрела в удивлении на него Лана и заметила синяки под глазами. ‒ Ты всю ночь над ним сидел, да?
Видар был слишком молчалив сегодня, промолчал он и в этот раз, но ответ ей уже не требовался. Этот шест сделал он ‒ для нее.
Лана проверила балансировку, уравновесив шест на пальце. Вес отличный, не слишком легкий для хорошего удара и не слишком тяжелый, чтобы быстро устать. Идеально, просто идеально. Крутанула его в одной руке, перекинула в другую, прокрутила за спиной и широко улыбнулась.
Наставник когда-то сказал, что у каждого есть свое оружие, созданное именно для тебя и под тебя, что найти его большая удача и не всем это дано. И что при первом взгляде и касании возникает потрясающее чувство родства и единения, словно ты много лет не видел своего близкого и любимого родственника, и вот наконец вы встретились.
Лана ощущала весь этот спектр эмоций радости и счастья. Она, смеясь, подкидывала и крутила шест, и ей казалось, что древесина звенит и вибрирует в ее руках, так же радуясь долгожданной встрече. Бросив быстрый взгляд на Видара, Лана заметила, как он напряженно и оценивающе вглядывается в каждое ее движение. Прекратив заигрывать со своим новым оружием, которое она теперь ни за какие деньги и блага не отдаст, она посмотрела на оборотня.
Помявшись немного, она сделала неуверенный маленький шаг к нему и заметила, как он напрягся. С каждым шагом Видар каменел все сильнее, и когда она остановилась почти вплотную к нему, вовсе перестал дышать. Решившись, Лана чуть привстала на носки и легко, почти невесомо поцеловала колючую щеку.
‒ Спасибо, ‒ еле слышно выдохнула Лана и тут же оказалась прижатой к твердому телу.
Видар крепко обнимал ее руками, уткнувшись лицом в шею, и шумно дышал. Сердце у него билось так громко и сильно, что казалось у нее на теле останутся синяки от его ударов. Теплое дыхание ласкало кожу, и она чувствовала, как нос и губы стали медленно подниматься вверх по шее. Овеяв теплом ухо и прижавшись губами к виску, он с невыносимым отчаянием прошептал:
‒ Пожалуйста, откажись…
Повернув голову, посмотрел ей в глаза, касаясь кончиком носа.
‒ Пожалуйста, Лана. В винганзе нет никакого смысла, ‒ и почти неслышно добавил: ‒ Я и так весь твой…
Сердце у нее пропустило пару ударов. Лана всматривалась в его серо-синие глаза, умоляющие ее остаться дома, и понимала, что не выполнит его просьбу. Не в ее природе отказываться, когда она уже дала согласие, даже если затея оказалась глупой и проигрышной. Не самая лучшая черта ее характера.
Рассматривая так близко резкие, но красивые мужские черты, Лана почувствовала, впервые в жизни, что хочет большего, чем простые объятия. Все его признания были странными, начиная с рычащего “моя” и заканчивая тем, что он шепотом сказал сейчас, но все они вызывали у нее в душе потрясающую бурю чувств.
Облизнув губы так же шепотом сказала:
‒ Как думаешь, Ингрид сильно разозлится, если почувствует, что мы с тобой целовались?
‒ Да, очень. Именно поэтому нам не стоит этого делать, ‒ и наперекор словам еще крепче прижал ее к себе.
Видар снова разглядывал ее лицо, смакуя каждую деталь. Остановив взгляд на ее губах, начал медленно склоняться к ней.
‒ Народ, поторапливайтесь! ‒ раздалось за входной дверью, сопровождаясь оглушающими ударами кулака. ‒ Время поджимает. Уже все собрались.
Лицо у оборотня перекосило так, словно ему сообщили, что до конца жизни он обязан есть одни лимоны, причем незрелые. Ослабив хватку, он опустил руки, освобождая Лану из объятий.
‒ Нам правда не стоит этого делать, ‒ с тоской посмотрел он на ее губы и отвернулся.
Лана не знала, что подтолкнуло ее. Может страх перед предстоящим боем, может злость, что в который раз все прерывается на самом интересном. Хотя после обещания не врать самой себе можно признаться, что она хочет этот поцелуй не для того, чтобы разозлить Ингрид.
Она его просто хочет. От этого мужчины.
Не выпуская шест из одной руки, она чуть подпрыгнула, и обхватив мужчину за шею, крепко поцеловала. Хотя поцелуем это назвать сложно, она скорее клюнула его и, замерев, оставила смятыми их губы.
Видар с отчаянным полурыком-полустоном прижал ее к себе одной рукой за талию, а другой за шею, фиксируя голову, и углубил поцелуй. Они целовались с таким отчаянием, словно прощались на века, или же наоборот только встретились после долгой разлуки. Прижимались друг к другу, пытаясь слиться воедино и не расставаться никогда. Утолив первую страсть и задыхаясь от нехватки воздуха, они замедлились, объятия и поцелуй стали нежнее. Теперь они не торопились, наслаждаясь каждым мгновением.