За спиной раздался грудной довольный смех.
Закрывшись в туалете, Лана сбросила одеяло на пол. Справив нужду, замерла посреди ванной. Перед раковиной появилось овальное зеркало буквально вчера. Видару оно явно до знакомства с ней было ни к чему, поэтому висит оно теперь здесь исключительно ради ее удобства. Такой простой и молчаливый жест внимания, говорящий о слишком многом. Медленно подойдя к раковине, она стала рассматривать серые прожилки камня. Подняв глаза, обвела взглядом простую овальную раму.
“Моя Милана”
Зажмурившись, с сильным выдохом, словно прыгая в пропасть, распахнула веки и посмотрела на себя. Глаза осколками льда светились на темном лице. Черные волосы спутанным гнездом спадали на спину. Лана, сжав ладонями раковину, медленно рассматривала голые плечи, грудь, руки, все тот же нос, те же губы, скулы, и не могла понять, что не так.
“Моя Милана”
Свесив голову, она уткнулась взглядом в слив. Раз она теперь Милана, почему так противно на душе? Потерла середину груди пытаясь облегчить гадкие ощущения внутри. Она с самого начала скрыла свое настоящее имя. Это было разумным решением, безопасным.
Тогда почему сейчас такое чувство, словно в момент нежности ее по ошибке назвали именем другой девушки?
Подняв взгляд, она увидела в отражении нахмуренные брови, искривленный рот и боль в глазах. Она больше не Мелания Хеллворт. Не имеет права ею быть. И обижаться на то, что ее назвали другим именем, она тоже не должна. Многие люди меняют фамилию или имя по разным причинам. Вот и она поменяла, и ничего обидного в этом нет, просто нужно привыкнуть. К старой жизни она уже не сможет вернуться. Новая жизнь ‒ новое имя.
Теперь она Милана Блекхорт.
“Моя Милана”
Открыв кран, Лана плеснула ледяной водой в лицо. Растерла рукой хмурую складку на лбу и постаралась улыбнуться себе в зеркале. Улыбка вышла натянутой и ненатуральной. Девушки именно так улыбаются, когда им невероятно жмут туфли, но нужно держать лицо и показывать радость на публику. Перестав насильно растягивать губы, она поняла, что лучше быть немного печальной, но естественной, чем с фальшивой улыбкой изображать радость, которой нет.
Лана накинула на себя одеяло и только открыла дверь, как оказалась в объятьях.
‒ Все хорошо? Тебя долго не было. ‒ Встревоженный взгляд блуждал по лицу. ‒ У тебя что-то болит? Я был слишком груб вчера?
Лана посмотрела в обеспокоенные глаза оборотня, и уголки губ чуть приподнялись.
‒ Все хорошо.
‒ Точно? ‒ неверяще спросил Видар.
‒ Ты повесил зеркало, ‒ сказала Лана, не придумав ничего умнее.
Лучше так, чем ложь.
‒ Да, подумал, что девушкам нужно зеркало в ванной. Мне-то хватало и маленького, чтоб побриться.
Видар продолжал вглядываться в нее, пытаясь понять, что не так, даже не пытаясь скрыть, что заметил, как она увела разговор. Уже открыл рот, чтобы что-то спросить, но резко захлопнул и напрягся. В следующую секунду Лану быстро спеленали в накинутое на плечи одеяло и понесли в комнату. Замотанной гусеницей ее аккуратно, но быстро уложили на кровать и чмокнули в нос, единственный торчащий из кокона.
‒ Не выходи из комнаты.
Подбежал к шкафу и только успел натянуть штаны, как в дверь раздался громкий стук. Видар помчался к выходу, оставив Лану пыхтеть в попытках выбраться из одеяла. Безуспешно проворочавшись и насквозь вспотев, она различила голос Раса у входа и замерла, чтобы не шуршать простынями.
‒ Чего приперся?
‒ Поздравить! ‒ раздался донельзя счастливый голос Раса. ‒ И еще еды принес. Все понимаю, но не забывай хоть иногда ее кормить.
‒ Спасибо, ‒ буркнули в ответ на ехидный смешок.
‒ Красотка, ты как?! ‒ прокричали ей из коридора.
В ответ Лана нечленораздельно промычала, снова пытаясь выбраться из плена.
‒ Ого, ты что с ней сделал, что она даже говорить не способна?
‒ Так я тебе и ответил.
В коридоре началась возня, тычки, пыхтение, которые оборвала хлопнувшая дверь, погрузив дом в тишину. Лана, предприняв еще одну безуспешную попытку освободиться, стала колбаской перекатываться по кровати. Один край наконец размотался, и у нее получилось выбраться, пусть и упав с кровати. Не обращая внимания на легкие ушибы, она подскочила к мешку с рубашками и, вытащив первую попавшуюся, натянула на себя. Стараясь ступать бесшумно, подошла на цыпочках к двери. Возня как раз закончилась.
‒ Ты не знаешь, как Алвис? Лана переживает за него.
Она подняла брови в удивлении. Надо же как изучил ее, ведь она действительно переживает за вожака.
‒ Отлично все с ним. Они с Эстер всю ночь проносились по лесу. Ведут себя как юнцы, только обретшие пару. Этой ночью никто не выходил в лес, дали им побыть одним.
‒ Это ты подговорил всех свободных мужчин, чтобы они при мне начали приставать к Лане? ‒ нарочито спокойно спросил Видар из-за чего стало ясно, что злится он не на шутку.
‒ Нет конечно, ‒ слишком безразлично ответил Рас, выдавая тем самым, что это был он, ‒ зато видишь, как все удачно сложилось.
За дверью стало тихо. Лана уже собиралась вернуться в комнату, как раздался напряженный вопрос от Видара.
‒ Как остальные?
Молчание было недолгим, но ощутимым.
‒ По-разному, ‒ уклончиво ответил Рас. ‒ Многие рады за Алвиса и осознают, благодаря кому он теперь здоров.
‒ Я понял. Спасибо за еду.
Видар еще что-то говорил, но она уже тихо прокралась в комнату и, прикрыв ноги одеялом, села на кровати. Через минуту зашел Видар, неся в руках корзину.
‒ Ты знаешь, что подслушивать нехорошо? ‒ улыбнулся Видар.
Ну да, с их слухом могла бы и догадаться, что ее сразу обнаружили.
‒ Ты знаешь, что заматывать девушек в одеяло не хорошо?
‒ Один-один. Давай поедим, я жутко голодный.
И начал вместе с корзиной забираться на кровать.
‒ Стоп! Ты что, собрался на кровати есть?
Видар завис с корзиной, поставив одно колено на кровать.
‒ На да. А что такого?
‒ Мы же тут насорим.
‒ Уберем.
‒ А если простыни едой испачкаем?
‒ Постираем.
Лана глупо хлопала глазами, рассматривая оборотня. Для него действительно не было ничего странного или удивительного в том чтобы есть в постели.
‒ Как у тебя все просто. Насорили ‒ уберем, испачкали ‒ постираем, ‒ пробормотала она под нос.
‒ А зачем усложнять? ‒ с обаятельной улыбкой Видар залез на кровать полностью.
Поставив корзину между ними, он снял сверху ткань.
‒ Вещи изнашиваются, портятся, ломаются. Не стоит по ним страдать. Это всего лишь вещи. И отказывать себе в удовольствиях и маленьких радостях из-за страха что-то испортить или испачкать глупо.
Ответить на это ей было нечего.
Достав из корзины кусок пирога, Видар с преувеличенным удовольствием откусил его и с довольным мычанием начал пережевывать. Что удивительно, не проронив при этом и крошки. Лана за собой такую сверхспособность не замечала. Живот начало тянуть от аппетитных ароматов и жующего рядом оборотня.
‒ Ладно твоя взяла. Только тарелку возьму себе.
Не успела она даже дернуться, как Видар подскочил с кровати и умчался на кухню. Вернулся с двумя тарелками и ложками. На вопросительно поднятую бровь он просто ответил:
‒ Судя по запаху там еще рагу с мясом.
Наевшись и запив все морсом, Лана рискнула спросить:
‒ Видар… ‒ она чуть замялась, не зная, как правильно сформулировать вопрос. ‒ В деревне ведь не все хорошо отнеслись к тому, что я теперь, ммм, живу у тебя?
Вопрос конечно был не в том, где она живет, а в том, как многие отреагировали на то, что наани оборотня стал маг. Но ее недосказанность поняли правильно.
‒ Не все. И тебя не должно это волновать. Со временем привыкнут. Но постарайся не ходить никуда одна.
Лана кивнула, соглашаясь с ним. Постоять она за себя могла, но зачем рисковать и доводить до ситуации как с Ингрид. Она осознавала, что рады ей тут не будут, еще когда они добирались с болота. Хорошо, что хотя бы близкие для Видара люди… оборотни… не важно, были не против ее пребывания рядом с ним. И не против нее в принципе.