Для начала следует пояснить, что мы имеем в виду, когда говорим об итальянских солдатах. Мы не определяем их на основе их собственного истинного или предполагаемого чувства идентификации с итальянской нацией, а скорее, исходя из той общей классификации, которой они подвергались со стороны австрийских и итальянских властей. Для последних итальянцы были теми, кто говорил по-итальянски, что делало их в глазах итальянского правительства потенциальным дезорганизующим фактором для Габсбургской империи или же элементом, предположительно симпатизирующим политическому ирредентизму. Обратив свой испытующий взгляд на этих солдат, государственные органы обеих стран маниакально искали четкую и однозначную национальную идентификацию, но, как мы увидим, применяли категории, которые не всегда были значимы для новобранцев: часто для этого приписывался слишком большой вес факторам «второго уровня», таким, как место рождения. Поэтому в нашей книге итальянцы — это те, кто таковыми считался властями, даже независимо от собственных чувств, а иногда и языка, учитывая, что среди выходцев из провинций Адриатики многие были многоязычными и демонстрировали культурную гибридность, плохо подходившую под схематические государственные классификации. Война привела к упрощению реалий, которые в начале были сложными и многогранными, а в последующие десятилетия претерпели дальнейшие, обедняющие процессы унификации.
Книга разделена на четыре главы. Первая предлагает синтез исторического развития и характеристик мультиэтнической Австро-Венгерской империи в течение десятилетий, предшествовавших началу Первой мировой войны. В ее центре — сложная динамика многих региональных и национальных компонентов, прежде всего, итальянских, очень значительных до перехода Ломбардии и Венето в Итальянское королевство, после чего численный, политический и экономический вес итальянцев в Австрии резко сократился. Накануне войны итальянцев в империи оставалось мало, и они распределялись по двум разным регионам, с чрезвычайно разными этнолингвистическими характеристиками, несмотря на ирредентистскую риторику, изображающую их как италийских братьев-близнецов за пределами национальных границ. Трентино и Австрийское Приморье были двумя совершенно разными реалиями, в рамках которых национальный конфликт развивался по-разному и ни в коем случае не имел принципиального и четкого противопоставления между «проитальянским» и «проавстрийским» курсом.
Во второй главе мы переходим к началу мировой войны, двигаясь от предварительного описания структуры австро-венгерской армии, которая отражала противоречия и линии стыков между различными национальностями империи. В рамках описания всеобщей мобилизации в июле 1914 г. реконструируется призыв в армию итальянцев и их настрой, первый военный опыт в Галиции, недоверие, которое им сразу же было продемонстрировано австрийским командованием, и ухудшение их положения после «предательства» бывшего союзника — Италии — и ее вступления в войну в мае 1915 г. на стороне Антанты.
Для тысяч солдат опыт войны был отмечен долгим и тяжелым пленом. Такова и судьба многочисленных итальянцев из Австрии. Этот сюжет рассматривается в третьей главе, где описываются превратности их судеб в широкой панораме национальной политики, проводимой Россией в целях причинить вред Габсбургам. Италоязычные пленные стали служить пешками в игре между Россией и Италией еще до того, как последняя вступила в войну. Пленные были предложены итальянскому правительству, у которого, однако, возникло замешательство, связанное с перспективой прибытия тысяч людей, сражавшихся в мундирах противника. В Риме между политическими и военными верхами образовалась конфронтация, приведшая к отправке в Россию особой Итальянской военной миссии для отбора «достойных» репатриации. Сопоставление документации итальянских и австрийских государственных органов с мемуарами солдат дает нам общую картину разного рода ожиданий и тщательного перекрестного контроля со стороны обеих стран над пленными, обуреваемыми, прежде всего, желанием вернуться домой, к своим близким.
Четвертая и последняя глава начинается с сюжета о возвращении Итальянской военной миссией в России около 4 тыс. пленных осенью 1916 г. в Италию, где им пришлось иметь дело с общим и глубоко укоренившимся недоверием не только со стороны государственных органов, но и гражданского населения. Тем временем тысячи других италоязычных пленных, застигнутых большевистской революцией, были поспешно перемещены на восток России: здесь их частично использовали в рамках антибольшевистской военной интервенции Антанты. Сопоставление между мемуаристикой солдат и документацией итальянских военно-политических властей выявляет конфликт между стремлениями тех, кто после нескольких лет плена в России просто хотел положить конец печальному солдатскому опыту, и целями государства, которое продолжало использовать этих людей для военных и пропагандистских нужд. Наше повествование заканчивается темой участия италоязычных солдат в событиях большевистской революции и реконструкцией различных маршрутов их возвращения домой, где теперь с подозрением смотрели на всех, кто побывал в революционной России.