— Почему ты смеешься? — улыбнулся он.
— Как у двух темноволосых людей может быть рыжеволосый ребенок?
— Ты уже три месяца так говоришь. У моего отца были рыжие волосы.
Гэвин покачивался в моих руках, его глаза прикрылись в дреме. Несмотря на бессонные ночи кормлений, я каждое утро радовалась своему сыну. У него был мой нос-пуговка и синие глаза отца. Я нежно погладила пальцем его мягкую щеку, рядом с ребенком мне дышалось легче. Артаган склонился ближе, глядя на сына.
— Как Ровена? — спросил он.
— Родила вчера. Девочку по имени Мина.
— Кинан — отец, да?
— Мне говорили, что в Свободном Кантрефе кровь матери важнее.
Я ухмыльнулась, Артаган сжал губы, изображая недовольство.
— Просто интересно. Можно отдать Гэвина Ровене, уверен, ей молока хватит на двоих.
— И не кормить моего кроху?
Артаган посмотрел на мою обнаженную грудь. Она каждый день наливалась, тяжелая от молока. Артаган едва мог убрать от меня руки, его синие глаза не отрывались от моего щедрого бюста. Неужели пару лет назад я была девушкой без груди, похожей на ворону? Я могла смеяться, но ладони Артагана оставляли меня в покое, только пока Гэвин сосал мою грудь. Мужчины не менялись. Им всегда нужна была грудь.
Гэвин уснул на моих коленях, я подняла воротник свободного платья. Артаган отвел взгляд, разочаровавшись, когда я затянула шнурок на воротнике. Я купалась в теплом свете весеннего солнца. Вокруг замка цвели поля. Артаган топнул ногой в углу, задумавшись. Я прижала ладонь к его груди.
— Что-то тебя тревожит, любимый.
— Ворон принес весть из Северного Уэльса. Леди Олвен и принц Рун сыграли свадьбу.
Я вдруг ощутила пустоту. Это была сильная пара. Я не сомневалась, что Олвен одна не останется. Мой муж все еще думал о ней? Конечно, нет, это глупо.
Но Артаган стучал кулаком по двери, прикусив губу. Мы не видели Олвен и Руна с того раза, когда Северный Уэльс прибыл на помощь во время осады Аранрода. Уже больше года. Красивый высокий Рун просил моей руки тогда. Леди Олвен думала, что Артаган сделает ее королевой Аранрода. Как странно изменились наши судьбы. Я смотрела на пол.
— Ты хотел бы жениться на ней? — сказала я, проявляя свои тревоги сильнее, чем стоило.
— Что?
— У тебя были бы все земли Свободного Кантрефа. А теперь Рун заберет ее территорию для отца.
Артаган опустился и обхватил ладонью мой подбородок. Он смотрел мне в глаза, гладил рукой мои волосы.
— Я выбрал тебя тогда и выбираю сейчас. Мое сердце принадлежит Бранвен Маб Керидвен, и больше никому.
Я невольно улыбнулась, услышав, как он назвал меня королевой фейри. Наши подданные здесь все еще так меня звали. Хотя с родов прошли месяцы, я сжала руку Артагана так же сильно, как когда рожала нашего сына. Мы были втроем в комнате, нам больше никто не был нужен во всем мире. Интересно, были бы мы не так счастливы, если бы родились на ферме? Я поцеловала Артагана, и наши губы согревал свет солнца.
У нас появился ребенок меньше, чем через год после свадьбу. 599 год уже казался лучшим в моей жизни. Я улыбнулась Гэвину, спящему у моей груди.
Вдали раздался рожок. Пронзительный звук заставил меня задрожать. Гэвин пошевелился в моих руках. Я встала, чтобы пройтись и успокоить его. Артаган выглянул в окно, держась за меч. Его голос был мрачным.
— Маяки в горах горят. Опасность близко.
Три столба дыма поднимались над холмами, ближайший костер горел, как рубин в лесу. Хорошо, что Энид убедила Артагана в своей правоте и установила посты в горах. После моего похищения никто не хотел попасть в ловушку врага. Какой бы ни была опасность, она шла к нам при свете дня, а не подкрадывалась в ночи.
Артаган кричал двору. Десятки лучников в зеленом спешили на стены. Энид смотрела на маяки с южной бойницы и махала Артагану присоединиться к ней. Он повернулся ко мне и вытащил меч.
— Оставайся там. Никому дверь не открывай.
И он пропал на лестнице, а я заперла дверь за ним. Кинан и Эмрюс присоединились к нему, он поднялся на стену к Энид и другим лучникам. Угроза, похоже, шла с южной стороны.
Стук в дверь.
Я прижала Гэвина к себе и замерла. Кулак застучал по двери снова. Кто пришел за мной? Королева в своем замке не должна была бояться открывать дверь спальни. Я глупила. И все же я опустила Гэвина в колыбель и прошла к двери. Я схватила лук со стены и открыла дверь.
— Миледи?
Я выдохнула, узнав голос Ровены. Я впустила ее, она прижимала свою малышку к груди. Мина лепетала в руках матери. Я заперла дверь.
— Ровена, что привело тебя сюда?
— Я все еще ваша фрейлина, да, ваша светлость? Даже с ребенком я должна помогать вам.
— Где Уна?
— Не знаю, миледи.
— Я начинаю беспокоиться. Уна ушла по делу в соседнюю деревню больше недели назад, и с тех пор ни слова.
— Я бы не переживала, — пожала плечами Ровена. — Уверена, она скоро вернется.
Ровена отвела взгляд, скрывая лицо. Она не рассказывала мне об исчезновении Уны, но я ощущала, что это не опасная проблема, так что не спорила. Пока что. Малышка Мина ворочалась в ее руках, а я начала смутно догадываться. Уна и Ровена вместе делили сэра Кинана как возлюбленного. Пока он не стал отцом дочери Ровены. Может, теперь женщины были не так близки.
Но это могло подождать, пока мы не прогоним чужаков от ворот. Я усадила фрейлину на кровать.
— Я в порядке, Ровена. А тебе не стоит вставать.
— Моя мама работала на полях через день после моего рождения. Я уже отдохнула.
— Уверена, бояться нечего, — я старалась звучать увереннее, чем ощущала себя. — Замок хорошо защищен.
— Вы не узнали звук, моя королева? Только один лорд в Уэльсе использует такой рожок.
Мои вены похолодели. Я повернулась к окну и прижала ладонь к камню. Из леса вышел большой отряд, они шли к вратам замка. Я бросила лук и прошла к Гэвину в колыбели. Над всадниками развевались знамена Южного Уэльса с красным драконом.
— Ровена, мой бывший муж вернулся для мести?
— Не знаю, миледи. Но это не его рог. Так звучит рог лорда Кэрлеона. Это принц Малкольм.
На моем лбу проступил пот. Малкольм? Еще хуже.
От мысли, что он за стенами замка, где спал мой ребенок, я стиснула зубы. Я подняла лук и побежала к двери, схватила колчан. Судьба была мрачной, но я не буду прятаться в комнате, как испуганная овечка. Я направила палец на Ровену, мой голос дрожал.
— Присмотри за моим малышом! Ни за что не открывай дверь.
Я сама не последовала этому совету, но закрыла дверь и побежала по лестнице раньше, чем Ровена могла ответить. Я знала свое место. На стене, защищая мужа и сына. Я всажу стрелу в сердце принца Малкольма, если нужно. Пора ему увидеть, как сражается мать Свободного Кантрефа, когда защищает дитя. Артаган прищурился, когда я забралась на стену. Он с трудом говорил тихо.
— Бой — не место для кормящей матери!
— Я буду судить, что может, а что не может делать мать. Почему мы еще не выпустили стрелы?
Артаган не мог парировать, хоть и побагровел. Энид склонилась с копьем в руке и луком в другой.
— Они подняли белый флаг. Они хотят переговоры.
— Я дам им ответ, — фыркнула я, поднимая лук.
— Стойте! — крикнула Энид. — Что-то не так. Они привели около сотни солдат, этого мало для осады. Если они хотят зла, они привели бы больше людей.
— Если бы они хотели добра, они оставили бы нас в покое.
Я смотрела на лес и думала, сколько отрядов Малкольм скрыл за деревьями. Вряд ли Малкольм пришел бы с белым флагом, зажав хвост между колен. И почему не Морган? Король-молот явно что-то задумал.
Всадники Малкольма встали большим полукругом перед нашими стенами, их кольчуги сверкали в свете полудня. У них не было быстрых лошадей или длинных копий, как у всадников севера, но в бою на ногах солдаты юга в броне были вдвое сильнее. Я надеялась, что наши стрелы пронзят их броню, если потребуется.