— Я хотела тебя вернуть. У меня не было выбора.
— Но как ты могла знать, что Олвен поможет тебе? Вы не дружите.
— Именно, — улыбнулась я. — Но она любит тебя. Почти так же сильно, как я.
Он посмотрел на меня, наверное, пытаясь понять, шучу я или нет, и я объяснила:
— Твоя мама была права, — начала я. — Любовь — самая могущественная сила в мире. Бэлин и Морган считали любовь слабостью, тем, чему нет места в жестоком мире варваров и заговоров военачальников. Но любовь оказалась сильнее их мечей и армий, их хитрости. Я использовала любовь, особенно любовь Олвен к тебе, и я управляла ей как молнией.
Артаган моргнул, словно впервые видел меня. Он улыбнулся и поцеловал меня в щеку.
— Спасибо, Бранвен. За то, что спасла меня. За то, что мы останемся вместе.
— Рано благодарить, — ответила я с улыбкой, заставляя коня идти дальше. — У нас еще много работы, если мы хотим спасти королевство и наш народ.
Туман рассеялся над долиной, и стало видно Аранрод. Сердце дрогнуло при виде дома. Руки мужа обвивали меня и грели. Я вдруг устала и поняла, что не спала два дня. Я спешила так, словно за мной гнался ад. Артаган вел нашего коня по холмам к зеленой долине, и с башен донесся рожок.
Я прислушалась. Это был рожок Ахерна. Он вернулся! Может, Аннвин тоже.
Я едва могла усидеть в седле, рухнула в руки Артагана, когда мы спешились во дворе. Ровена побелела при виде нас, поспешила к нам с ведром воды. Мы с Блэксвордом явно выглядели как пара нищих в крови. Глаза слипались. Я хотела добраться до спальни раньше, чем отключусь. Ахерн поклонился мне и королю, прося выслушать его. Я глубоко вдохнула, попыталась сосредоточиться. Виски болели.
— Ахерн?
— Все получилось. Король Малкольм встретит вас в указанном месте завтра на рассвете.
Артаган встал между нами.
— О чем он говорит?
Я отмахнулась от него, глядя на Ахерна. Я не могла сейчас объяснять.
— Есть весть от Аннвин? — спросила я у брата.
— Нет, ваша светлость. Никаких новостей.
Он нахмурился. Я рассеянно кивнула, стены кружили перед глазами. Я опустилась на кровать в грязных лохмотьях. Не важно. Мир погрузился во тьму без снов.
Я проснулась затемно от шума льющейся воды. Ровена стояла за кадкой как при нашей первой встрече в Кэрвенте. Я моргнула и подумала на миг, не приснилось ли мне все. Последние несколько лет. Отличалась ли я от той шестнадцатилетней девушки, которую забрал на свадьбу Морган.
Крики сына разносились эхом по комнате. Ровена перестала готовить воду, чтобы проверить ребенка, но я подняла руку. Я теперь мать, а не испуганный ребенок. Это был не сон. Это мой замок и моя жизнь. Это мое место.
Я протерла глаза и прошла к горячей воде, заглянув перед этим в колыбель Гэвина. Он перестал вопить, синие глаза улыбались мне. Я улыбнулась ему, коснулась его крохотного носа. Я сняла изорванную одежду и опустилась в воду, оттирала себя, а потом взяла Гэвина в воду к себе. Мы сидели какое-то время в теплой воде, просто глядя друг на друга. Ровена укутала его в полотенце и принялась готовить ко сну.
Желудок урчал. Я набросилась на тарелку еды у камина, проглотила три яблока, ножку баранины и миску каши. Я могла съесть кабана, после путешествия желудок стал бездонным. Я поцеловала Гэвина в лоб, и Ровена унесла его на кормление.
Я осталась одна в комнате и покопалась на полках с книгами. После всех опасностей и близости смерти чтение у камина казалось раем. Я провела пальцем по книгам Падрэга, вспоминая его с улыбкой.
Я открыла книгу легенд о моей тезке, Бранвен Храброй.
«Сильная и любимая королева Бранвен отдала жизнь, чтобы спасти людей. Как Наш спаситель сделал, чтобы спасти мир, так и Бранвен знала, что величайший акт любви — жертва. И хотя ее жизнь закончилась, ее народ помнит о ней по сей день».
Мои пальцы задрожали, я отложила книгу.
Я часто задумывалась, почему мама назвала меня в честь такой трагичной фигуры из фольклора Старых племен. Казалось, Падрэг и мама говорили со мной через эти потрепанные страницы. Магия книг. Они позволяли живым общаться с давно ушедшими, но не забытыми. Я прочитала абзац снова, слышала эти слова голосом Падрэга, а потом мамы. Величайший акт любви — жертва.
Шаги на лестнице привлекли мое внимание. В комнату вошел отец Давид, а за ним — Артаган и Ахерн. Они были мрачными. Я напряглась. Священник запер за ними дверь и заговорил первым:
— Моя королева, ворон прибыл, пока вы спали. Новости от моих друзей.
— Что такого они написали, что вы такие мрачные.
— Мне жаль сообщать такое, моя королева. Леди Аннвин мертва.
Горло сжалось. Я не могла дышать и посмотрела на Артагана. Он отвернулся, огонь озарял сиянием его профиль. Он был чистым и одетым, но выглядел хуже, чем когда-либо. Слеза катилась по его щеке, глаза были красными. Он плакал. Я встала и обняла его сзади, прошептала на ухо.
— Мне жаль, любимый. Очень жаль. Она хотела уйти. Она знала, что умирает.
Артаган кивнул, но молчал. Может, уже знал о ее состоянии, но от этого было не легче. Я обнимала его, ощущала биение его сердца. Отец Давид кашлянул.
— Это не все, миледи. Ее убили в Дифеде стражи короля Оуэна.
Ахерн скривился.
— Оуэн — не король! Расскажите остальное, отец.
— Стражи убили ее, потому что… — священник замолчал. — Потому что, когда она встретилась с Оуэном как ваш представитель, она выхватила нож и зарезала его. Когда вмешались стражи, Аннвин и Оуэн были мертвы.
Мы с Артаганом переглянулись, но молчали. Его мать переступила принципы, чтобы спасти свою семью. Чтобы спасти жизнь сына, мою и нашего ребенка. Я закрыла глаза. Это была ее последняя жертва. Я знала в сердце, что так может быть, но не осмеливалась озвучивать. Но мы с Аннвин знали, что она должна сделать. Сердце было тяжелым в груди, я опустила голову. Я никогда не увижу женщину из Старых племен снова, женщину, научившую меня верить в себя и быть королевой.
Ахерн скривился, хрустя костяшками.
— Дифед в хаосе, — добавил он. — Все бастарды-сыновья хотят занять трон, но у каждого не больше дюжины последователей. Никто сейчас не правит Дифедом. Все в смятении.
Я отгоняла слезы.
— Тогда все прошло по плану.
Все в комнате посмотрели на меня. Я не знала, смотрят и они с восторгом или с ужасом. Аннвин точно знала, что делала. Я сказала ей разобраться с Оуэном, и она это сделала. Я представляла, что это будет яд в вине, как сделала Олвен с Руном. Но Аннвин выбрала сама. Она не хотела умирать долго, как было бы с шишкой на ее груди. Теперь она спала с ангелами или там, кому поклонялась.
Мужчины смотрели на меня, словно я стала на десять голов выше. Я была не просто хозяйкой замка, но и правительницей. Королевой, что была не хуже короля. Мужчины использовали свои приемы в бою, а я свою тактику. Мне не нужно было объяснять им свои действия, я и не собиралась. Я разбиралась с врагами по одному без армии и меча. Отрезая головы вражеским королевствам, я сеяла там хаос.
Я избавилась от половины врагов. Белин мертв. Рун мертв. Оуэн мертв. До конца недели все в Уэльсе будут точно знать, кто стоит за такой казнью. Это была игра в шахматы с жизнью и смертью, я собиралась победить.
Я села и отдавала приказы. Артаган мог возразить. Но он молчал с остальными, доверяя мне, хотя весь план знала только я. Я направляла палец на каждого.
— Ахерн, подготовь всех доступных воинов к отправлению до рассвета. Отец Давид, рассылайте воронов всем друзьям в королевстве. Чем больше мы знаем о делах врага, тем лучше. Артаган, мне нужна твоя сильная рука. Ты готов вести воинов в бою?
Муж улыбнулся, на лице поступил задиристый рыцарь.
— Против саксов или кого-то еще, но Блэксворд поведет людей даже в ад, если того хочет Маб Керидвен.
— Миледи, — вмешался Ахерн. — У нас не больше трех сотен лучников. Против короля Малкольма или саксов у нас не будет преимущества.