Морган улыбнулся, взяв меня за руку. Падрэг повернулся к алтарю и заговорил на латыни. Я знала язык, ведь училась у аббата. Брат Падрэг повернулся к Моргану и попросил кольца. Когда Морган замешкался, я поняла, что он не говорит на латыни. Я тихо шепнула ему на валлийском:
— Если у вас есть кольца, мой король, то стоит их достать.
Он похлопал меня по руке, радуясь моему переводу и прямоте, хоть людей здесь было и мало. Морган вытащил золотые кольца и надел одно на свой палец, а другое — на мой. Золото утяжеляло руку. Падрэг произнес последние слова, разливая сладко пахнущий фимиам. Я не успела понять, а губы Моргана оказались поверх моих, борода щекотала мои щеки. Один поцелуй, и я стала королевой.
Гости улыбались, поздравляли. Мы с Морганом вскоре оказались одни в комнате, предоставленной нам в эту ночь. Я опустила взгляд, изображая интерес к трещинам на камне. Я почти не знала, что делать дальше. Я сцепила ладони, вытирая пот с пальцев.
Морган поцеловал меня в шею, ладони нежно расшнуровали платье. Я выдохнула от холодного прикосновения его кожи к моей, я не привыкла к такой близости. Вскоре его тяжелые бедра нашли меня на кровати, наши поцелуи соединили языки, и я не могла уже отличить, где он, а где я. Огненная боль пронзила меня, и я невольно закричала. Морган замер.
— Ты в порядке?
Я не знала, как ответить ему. Несмотря на смесь наслаждения и боли, я кивнула, и мы продолжили.
Я не успела понять, а все закончилось, и Морган захрапел в темноте рядом со мной. Он оказался нежным, но спешил. Я ворочалась рядом с ним, чувствуя под собой мокрую простыню. Вот и все. Почему-то я сморгнула слезы. Теперь я была женщиной, женой и королевой.
На следующий день мы отправились в Кэрвент во главе процессии рыцарей на конях и бесконечного потока пеших солдат. Морган не хотел тратить время, и после слухов о его смерти ему нужно было, чтобы подданные увидели короля живым и здоровым. Тысячи людей стояли у дороги и приветствовали нас, махали и кричали, пока мы с Морганом ехали бок о бок на паре высоких коней. Я кривилась в седле, тело болело после прошлой ночи, но махала и улыбалась людям, словно была на картинке. Мачеха мной гордилась бы.
Местные дамы носили длинные платья и чепчики, а мужчины — узкие штаны и шерстяные туники. Это отличалось от клетчатой одежды моего народа в Дифеде или кожи и меха Свободного Кантрефа. Морган был в броне, сиял, как отполированный серебряник. Я была в белом платье, словно девственница, какой уже не была.
Перед нами возвышались башни Кэрвента. Дома с красными крышами заполняли улицы, каменные церкви окружали старый римский амфитеатр. Стены крепости были выше, чем в Кэрлеоне. Их камни были в следах от огня и таранов. Кэрвент был крепостью в первую очередь, а потом уже поселением. Крепость видела много осад за свое время.
Мы вошли в западные врата, красные знамена висели на каждой башне, у окон и на арках. Алый дракон королевства Короля-молота был всюду. Только когда за нами закрылись с гулом железные врата, я поняла, что прибыла в свой новый дом. Кожу покалывало. Башни и серые камни уже меня не отпустят.
Прогнав эти детские мысли, я спешилась во дворе между внешней стеной и самим зданием. Наверху стражи приглядывали за Восточными болотами. Ровена была со мной, Морган и Малкольм вели нас в новые покои. Щеки моей служанки были розовыми, в тон платью. Теперь она была моей постоянной фрейлиной, это был подарок мне на свадьбу от принца Малкольма.
Широкие каменные арки внутри поддерживали деревянные балки. От размера у меня перехватило дыхание. Я вспомнила, как читала в древних книгах в монастыре, что стены замка Южного Уэльса были построены римлянами века назад. К сожалению, наши люди не знали, как строить такие ужасающие построения. Это искусство, как и многие другие, было утеряно с приходом саксов. И хотя отец звал наш форт в Дифеде замком, он был лишь стенами с деревянным забором по сравнению с величием Кэрвента. Я провела рукой по холодной стене, коснулась старых вырезанных описаний о героях и рыцарях, что давно умерли. Остались только обрывки слов на камне. SPQR. AP ARTHUR. CYMRY.
Раскинув руки, Морган с гордостью представил замок. Его тронный зал он по старой римской традиции назвал атриумом. Комната была большой, круглой, высоко над центром крепости, и отсюда открывался вид на растения и реки за стенами города. Наши шаги отдавались эхом от белых колонн и мраморных полов. Маленькие статуи рыцарей Артура были вырезаны в колоннах, они смотрели на нас безмолвными дозорными. Так высоко до нас долетали только щебечущие птицы. В центре комнаты стояли два трона, один был крупнее, из черного сланца, а тот, что поменьше, был из бежевого известняка. Морган похлопал по маленькому трону.
— Я установил его до того, как попросил твоей руки в Дифеде. Попробуй, моя королева.
Я взглянула на Ровену и пошла к трону из известняка. Он был холодным, я опустилась на трон, словно в пруд воды. И с этого места мне открылся вид на весь атриум, кроме трона короля справа. Я постучала туфлями по основанию своего места, подавив улыбку. Мой трон.
Ребенок забежал в тронный зал, мальчик с русыми волосами. Ему было не больше десяти. Сначала я подумала, что это слуга, а потом заметила шелковый воротник и хорошую тунику. Ребенок прыгнул на руки Моргана.
— Отец!
Комната вдруг исказилась, словно я стояла возле длинного узкого коридора. В конце стояли Морган и мальчик. Ребенок с подозрением смотрел на меня. Как я могла быть такой наивной? Морган был старше меня лет на десять. Отец знал о сыне Моргана, когда выдавал меня за Короля-молота? Из всех возможных вариантов я никогда не представляла себя чьей-то мачехой. В семнадцать лет. Для ребенка я была незнакомкой, новой женщиной при дворе. Мои ладони стали мокрыми.
Морган придвинул ребенка ко мне, мальчик двигался с неохотой. У него был прямой нос короля и королевская челюсть, но желтоватые волосы были явно от матери, кем бы она ни была. Морган взлохматил волосы мальчика.
— Позволь представить своего сына, Артвиса. Моего единственного сына и наследника престола Южного Уэльса.
Артвис — валлийский вариант Артура. Когда мальчик вырастет, отец может сделать из него следующего короля Артура для объединения людей. Я, сидя на троне, поклонилась мальчику. Он выдавил кривую улыбку, посмотрел на отца и спрятался за королем. Моя улыбка тоже была натянутой.
На другой стороне атриума принц Малкольм скрестил руки и ухмыльнулся, глядя на мою первую встречу с мальчиком. Почему-то ему нравилось, когда я испытывала неудобство. Я не понимала причину, но он зловеще улыбнулся, стоило его брату отвернуться. Ухмылка быстро стала обычной улыбкой, и на миг я подумала, что мне просто показалось.
Король Морган вскоре отпустил мальчика. Артвис ушел со служанкой, глядя на меня настороженно, пока дама выводила его из зала. Морган сцепил руки за спиной и задумчиво нахмурился.
— А теперь посмотрим твою комнату.
Морган и Малкольм шли впереди по ступенькам. Они пошли по ним раньше, чем я встала с трона. Ровена была рядом, говорила тихо:
— Предыдущая королева умерла при родах прошлой зимой. У них только один мальчик. Я думала, вы знали, миледи.
— Отец мне не рассказывал.
— Посмотрите на светлую сторону, миледи. Наследник есть, и король вряд ли откажется от вас, если вы не родите ему вскоре сына.
Ее слова и ранили, и успокаивали. Да, у Моргана был сын, наследник. Но он точно захочет еще детей.
Моя кожа стала горячей. Некоторые лорды отворачивались от жен, если они не рожали наследника. Такие браки даже могли отменить в церкви, и король мог легко искать новую жену. Бывших королев не было. Или они умирали при родах, или их забирали в монастырь, и они больше не выходили в люди. Сами стены замка вдруг стали тесными, пока мы поднимались по лестнице. Я не была замужем и дня, а все уже ждали, когда у меня начнет расти живот.
Пышные подушки цвета бургунди покрывали огромную кровать с пологом в спальне. Теплый огонь в камине озарял стол, полный оловянных тарелок, серебряных графинов и свежего хлеба. Мы с Ровеной сели на скамейки и принялись есть после долгой дороги. С кубком свежего вина и теплым хлебом в животе я смогла расслабиться после часов в седле. Морган и Малкольм оставили нас, пристально смотрели друг на друга, общаясь в другом конце комнаты. Морган склонился близко к брату, почти борода к бороде.