Валя хорошо понимала, сколько отваги, ловкости и терпения надо иметь, чтобы под носом у немцев взорвать железнодорожный мост...
Но Саша Бессмертный — опытный разведчик и подрывник, за недолгую службу в его диверсионной группе Валя в этом убедилась. Почему же он побоялся взять ее с собой? Чтобы не мешала? Или он предчувствовал опасность?
Вдруг на юге, в направлении железной дороги, вспыхнуло небо, будто из-за горизонта хотела взлететь — и не взлетела — ракета, потом от взрыва содрогнулся воздух, и эхо, покатилось далеко-далеко, до самого леса.
Рванулись, приседая, испуганные кони, беспокойно застригли ушами.
— Тихо, тихо вы...— отозвался с саней дядька Михаль, который все курил в рукав и напряженно, как и Валя, вслушивался в однообразные ночные звуки. Теперь он вскочил на ноги и стал поправлять упряжь.— Вот видишь,— сказал он Вале, нетерпеливо топавшей возле стога, — наш Бессмертный не промажет! Счастливый человек, чтобы только не сглазить... А смотри, что-то не слыхать больше ничего, неужели без боя обойдется?
Валя сама уже думала об этом. Там тишина: ни одного выстрела, ни одного подозрительного шороха... Только монотонный, назойливый свист-завывание ветра да тихое шуршание снега.
— Дядя Михаль, а может, нам поближе подъехать? Навстречу...— сказала Валя старому партизану, снимавшему попону со своего гнедого.
— Оно можно было бы,— оглядевшись крутом, рассудительно ответил тот,— да знаем ли мы, где они будут... Поедем и еще разминемся... Лучше подождать, мне кажется.
«Может, ты и прав,— подумала Валя,— но скорее всего боишься ты, дядька Михаль, нарушить приказ Бессмертного, только не признаешься мне». И какая-то непрошенная гордость за своего командира родилась в Валином сердце, что-то похожее на нежность к этому смелому парню впервые шевельнулось в ее груди.
— Ну, подождем, если так...
Ждать довелось недолго. Сначала послышался скрип снега. Валя стала вглядываться в темноту, но ничего не заметила. И вдруг у самого стога выросла несколько фигур.
Первым шагал Саша Бессмертный, за ним чуть успевали два молодых партизана — Харитоненко и Школьник. Немного позади семенил проводник из Голубов.
— Поехали,— выдохнул Бессмертный и ввалился в сани.
Валя, растерявшись, не знала, что и думать.
— А где же... все? — запинаясь, спросила она.
— Ждут... Все живы-здоровы,— с каким-то безразличием ответил Бессмертный.— Не назад, дядька Михаль, поедем прямо,— почему-то недовольно сказал он, словно старик должен был заранее знать, куда ему прикажут ехать.
Заскрипев намерзшими полозьями, сани тронулись с места. Справа и слева, проваливаясь в снег, бежали оседланные кони.
Партизаны ехали по той же дороге, только не обратно, а в направлении деревни Новоселки, которая примыкала к железнодорожной линии и от которой дорога шла на север, в леса, тянувшиеся прямо до их лагеря. Это была попытка замести следы и уберечь Голубы от расправы «за связь с партизанами».
Валя снова сидела на своем месте, дядька Михаль по-прежнему разместился в передке, а рядом вместо Сандро был Саша Бессмертный. Казалось, ничего не изменилось,— будто они все едут с самого вечера и ничего не осталось у них позади: ни ожидания, ни страха и риска, ни мощного раскатистого взрыва на железной дороге. Только Саша вместо Сандро... Но оба, и тот, и этот, как сговорились — молчат. Неужели вот ему, командиру, не хочется рассказать, как им повезло на задании? Ну нет, Валя тоже не станет у него расспрашивать. Не хочет сам — не надо!
Она украдкой взглянула на молчаливого соседа. Он сидел, хмурый, занятый своими мыслями, или может, просто отдыхал.
Несколько раз оглянулся дядька Михаль, словно порывался о чем-то спросить, но тоже сдерживался, только сердито понукал гнедого.
— Тпру! — вдруг натянул он вожжи, откидываясь назад.
Давая дорогу подводам, на обочине стояли люди в белом. Передний, высокий, поднял руку. Это Сандро.
— Подвези, отэц! — Он был весел и возбужден.
Пока рассаживались, перекидываясь словами и шутками, прошло несколько минут. Снова Бессмертный гарцевал впереди на своем поджаром коне. А рядом с Валей снова сидел Сандро.
— Ну, Валя, если б ты знала, как мы сегодня поработали! — говорил Сандро, повернувшись к ней, и в голосе его слышалась неудержимая радость.— Да что я говорю — мы! Бессмертный! О, это волшебник! Если б ты видела его сегодня, ты узнала бы, что это за человек. Орел, каких мало на земле. Чистокровный горец. А разве, глядя на него, скажешь, что это герой? Самый обыкновенный человек! Послушай. Он сразу разделил нас: меня и еще троих ребят послал отвлечь внимание немцев. Сам первый пополз к мосту, за ним — дублеры. Это его любимый маневр. Если что, он подает сигнал моей группе, чтобы приняла на себя огонь охраны, а сам — как бы там ни было — должен сначала взорвать объект, а потом уж только, если иначе нельзя,— умереть. Фанатик! А как он снимал часового! Непостижимо. Я смотрел, как тот ходит по настилу моста, и вдруг вижу — исчез часовой, как под землю провалился. А через минуту только искры сверкнули — горел шнур. Это талант! — Сандро стукнул кулаком по колену.— Сегодня я ему просто завидовал.