Восточную стену огромнейшей гостиной занимает высеченный из известняка камин, который защищает обитателей дома от суровых зимних холодов. Мирно горящий огонь, время от времени вспыхивает, а после снова успокаивается, словно что-то или кто-то раздражает его и нарушает его покой, пробуждая гнев. Первое, что бросается Шарлотте в глаза, после того, как она переступает порог зала, это надпись, высеченная над камином на латинском языке.
-“Я возвожу очи свои к горам”, - раздался голос Люсиль, которая, не отрываясь от игры на рояле, заметила этот вопросительный взгляд невестки. -Это девиз рода Шарпов. Этим словам чуть больше лет, чем этой надписи.
Казалось, что пара минут созерцания великолепной архитектуры зала лишили Шарлотту всяческой способности на разговоры и ответы. Все её внимание поглотила эта гостиная, своды её стен, высокий потолок, обстановка пережитой не одно столетие мебели и различные вещи.
-Вижу, ты впечатлена, - вновь проговорила Люсиль, улыбаясь уголками губ.
-Это просто невероятно! - восхищенно прошептала Шарлотта. -Прежде таких размеров комнат мне не доводилось видеть. - Девушка осторожно прошла к старому роялю, за которым гордо восседала Люсиль, тонкими, изящными пальцами перебирая клавиши, создавая превосходную мелодию, коей Шарлотта наслаждается долгие минуты.
-Что это за мелодия? - поинтересовалась она.
-Это старинный романс. Мама научила меня играть его в далеком детстве, - ответила Люсиль, плавно переводя взгляд с клавиш на невестку.
-Я представляю, как вы играли здесь в детстве, бегали по этим комнатам. Ты музицировала, а Томас постоянно что-то изобретал, - с умилением и мечтательностью проговорила Шарлотта, все ещё разглядывая своды готических стен поместья.
-У тебя ошибочное представление. Нам запрещалось сюда заходить. Наше место было на чердаке, в комнате. Редко, когда нам доводилось с Томасом здесь бывать. В один из таких моментов мама и разучила меня игре на рояле. Она обожала музыку. Мы знали, что если внизу заиграет музыка, значит, мама вернулась домой, - рассказывала Люсиль, больше не бросая не единого взгляда на Шарлотту. Та же вдруг заметила потрет старой женщины, висевший как раз напротив. Приблизившись, Шарлотта могла разглядеть худенькую старушку с убранными в прическу седыми волосами. Она была облачена в черное платье и черную фату, а в правой руке держала длинную трость, на которую и опиралась. Взгляд её был скорее суровым, нежели серьезным, казалось, что кроме жестокости, эта женщина не видела ничего в своей жизни, и мрачность её одеяний и лица лишь внушает ещё больший страх и опасение перед её жестким нравом. Взгляд Шарлотты вдруг упал на кольцо, что красовался на левой руке женщины, и девушка невольно коснулась пальцами своего, который Томас подарил ей перед свадьбой. Сомнений в том, что это украшение когда-то принадлежало леди Шарп, не было.
-Это она? - словно очнувшись от раздумий, обратилась Шарлотта к Люсиль. Та вскинула на потрет улыбчивый взгляд.
-Мама, - послышался её гордый ответ.
-Портрет слегка…
-Устрашает? Да, верно, - Люсиль прервала свою игру и поднялась с мягкого стула. -Мне нравится думать, что она следит за нами. Она видит все, что творится в этом доме. Она всегда рядом, Шарлотта. Всегда…
После этих слов Люсиль взяла свою невестку за руку, разглядев на её пальце кольцо.
-Оно было подарено ей нашим отцом, а до этого нашей бабушке её мужем. Это кольцо передается из поколения в поколение вот уже ни одно столетие, - Люсиль повела девушку за руку следом за собой на маленькую лесенку, которая вела в библиотеку гостиной. Шарлотта же послушно следовала за ней.
-У вас так много книг, - подметила она, и это не могло не радовать Шарлотту, как девушку, имеющую страсть к чтению. А книг и в самом деле было преогромное количество, они в несколько рядов стояли в шкафах с обоих сторон стены, ими был завален длинный письменный стол, который стоял прямо у высокой арки окна, и комод, где каждый ящик запирался на ключ, книги целыми стопами лежали даже на широком подоконнике.
-Это только половина, дорогая. Разве ты не была в библиотеке на третьем этаже, там, в дальнем коридоре? - словно с каким-то подтекстом спросила Люсиль, тем самым взывая к неумолимому любопытству девушки.
-Ах да! Я видела там какую-то дверь, но она была заперта. Это и есть библиотека?
-Прости мою оплошность. Я совсем забыла, что она заперта. Я открою её сегодня же, и ты можешь смело туда входить. Там несчитанное количество книг, большинство из которых собирали родители. Уверена, что тебе понравится. - После небольшой паузы, во время которой Шарлотта перелистывала одну из книг, лежавших на столе, Люсиль с неким подвохом поинтересовалась:
-У вас с Томасом, надеюсь, все хорошо?
-Да, лучшего желать просто нельзя, Люсиль. Он замечательный человек и… мужчина Я очень счастлива рядом с ним, - отозвалась Шарлотта, стараясь скрывать все те подлинные эмоции сердца, которое сейчас невыносимо быстро забилось в груди, стоило лишь вспомнить пережитые мгновения страсти.
-Я вижу, что ты любишь его, и я даже рада, что мой брат теперь в надежных руках.
-Люблю - это не то слово. Он для меня вся жизнь, я даже не представляю, чтобы было со мной, не будь его в моей жизни.
-Не хочу тебя огорчать, дорогая, но ты в его жизни не единственная, - с глубоким, наигранным сожалением вдруг произнесла Люсиль.
-Ну, конечно, ведь есть ещё ты, его сестра.
-Я не об этом… Но, думаю, Томас сам тебе однажды все расскажет. А пока пойдем-ка, выпьем чаю, - Люсиль с грацией кошки поднялась с кресла и плавно сошла с маленькой лестницы, а оставшаяся в недоумении Шарлотта растерянно последовала за ней, все ещё слыша в голове только что проскользнувшие и неясные намеки Люсиль, однако никак не вредившие доверию к мужу.
День выдался хмурым, несмотря на то, что утром лучи солнца время от времени поблескивали сквозь медленно плывущие тучи, однако ближе к полудню свет его полностью иссяк и был окончательно закрыт плотными облаками, словно непроходимыми стенами. Ветер гулял по суровым землям Камберленда, и было слышно, как свистит он на голых полях, играясь с осенними листьями. Чем ближе становилась зима, тем отчетливее в воздухе ощущался морозящий холод, от которого изо рта идет пар. Однако вся эта неблагоприятность и скверность погоды не помешали Шарлотте нарушить задуманное. Она, облачившись в теплую накидку с широким капюшоном, надвинув на ноги меховые сапожки, которые были скрыты под двойной юбкой платья, взяла мольберт и наточенные карандаши и вышла на улицу. С первых минут её появления здесь ей хотелось непременно зарисовать Аллердейл Холл во всей его красе. Это место, как бы странно то не звучало, завораживало, если опустить все его недостатки. Изображая на чистом листе бумаги каждую мелочь поместья, доводя его до полноценной картины, Шарлотта все больше хотела наступление момента, когда они все вместе приведут Аллердейл Холл в порядок, когда она наконец увидит его не таким израненным, а расцветающим под солнцем. Во время рисования её мысли, как и раньше, плавно перетекали из одной в другую, и за эти минуты она успела вспомнить об отце, об Алане, Белле и Линде, которые были частью её прошлой жизни, а теперь же стали лишь некими отголосками, но по-прежнему занимающие в её сердце определенные места. Она, конечно же, скучала по ним, а особенно по отцу, которого ей так не хватает. Она может делится с ним своей радостью и счастьем только мысленно, возводя глаза к небу в надежде, что он видит и слышит её, но как же мучительно не ощущать его тепла, не видеть его доброго взгляда и не слышать мудрого совета в ответ.
Каждая новая минута несла с собой все новые и новые раздумья, и в одном из них Шарлотта вспомнила о таинственной библиотеке, о которой говорила Люсиль. Ей не терпелось скорее увидеть комнату, заполненную столетними книгами, которые пережили, возможно, даже не один век, и их страницы стали настолько хрупкими, что придется призвать на помощь всю свою осторожность, чтобы взглянуть на их содержимое хоть одним глазком. Люсиль, определенно, знала, чем заинтересовать её, попала прямо в точку. И Шарлотта уже наметила свое знакомство с библиотекой Аллердейл Холла сразу после того, как её рисунок будет закончен.