Шарлотта поежилась, выйдя на улицу, и потеплее укуталась в свое темное пальто. Под ногами хрустела жесткая, замерзшая грязь вперемешку с глиной, что придавало земле бордовый цвет, в лицо сразу же бросился порыв гневного ветра и отбросил локоны девушки за спину, а после поиграл со страницами книги, которую она держала в своих руках в раскрытом виде. Шарлотта не читала её и даже не собиралась заглядывать в содержимое страниц, она прихватила её с собой машинально, точно так же машинально открыла и сейчас вовсе забыла о том, что держит её в руках.
На улице, как не странно, было оживленно. Песню ветра заглушал шум машины для добычи глины, вокруг которой сновали группа рабочих и Томас. Из трубы огромного комбайна шел пар, а металлические корзины на конвейерной ленте уже выкопали целую яму, из самых недр земли выуживая кучами красную глину. Супруг Шарлотты пристально наблюдал за действием машины, давал распоряжения и сам принимал участие в настройках, пытаясь разобраться, где же он допустил ошибку - ведь механизм прекращает работу, даже толком не начиная её. За своим занятием и отчаянным старанием добиться успеха Шарп не заметил жену, которая с восхищением наблюдала за своим изобретателем и дивилась его таланту. Он создал этот механизм сам, он спроектировал его от начала и до конца, и его затея почти удалась, и лишь какая-то маленькая ошибка не позволяет ему наконец прийти к желанному результату. Но эта ошибка, она уверена, будет исправлена Томасом.
Шарлотта не захотела мешать супругу и медленно пошла в сторону заднего двора, надеясь уединиться в саду. Хотя сад мало чем отличался от дома: он навевал ту же жуть и устрашение, оказываясь попросту заброшенным и заросшим маленькими деревцами, чьи ветви сплелись между собой, создавая едва ли не живую изгородь, что без великолепной зеленой шубы напоминали собою лишь скелет, оставшийся от некогда чудесного сада. На этих ветках висел гамак, который уже давно превратился в дырявую тряпку, скованную морозом. Все здесь умерло и сгнило, остались лишь воспоминания… а может быть, даже и их уже нет.
Осмотрев уединенное местечко, Шарлотта поняла, что и здесь мрачные мысли не покинут её не на секунду, если и вовсе не прибавятся. В голове не переставала звучать колыбельная, мотив которой напомнила Люсиль. Странности этого дома и хозяйки ключей от комнат продолжали медленно сводить с ума. Вопросы нарастали, а ответов не было, а источник упрямо молчал, однако всем своим видом показывая, что что-то знает. Страшнее Шарлотте становилось оттого, что супруг был в курсе происходящего, но предпочитал держать язык за зубами и рьяно спасать её от скрытых в комнатах и стенах монстров. Но долго ли это сможет продолжаться? Сколько она ещё сможет вытерпеть?
“О чем это я? - спросила Шарлотта саму себя. -Терпеть я больше не намерена, я попробую сама что-нибудь выяснить, но сперва попробую ещё раз поговорить с Томасом.” И это она решила твердо, но не так твердо, как сейчас смогла устоять на ногах, вдруг увидев на холме багровый исхудавший силуэт. Был ли он женским или мужским - не важно. Но он был живым, он двигался, хотя, казался лишь сгустком воздуха, чем материей. Он остановился на месте, ветер раздувал лохмотья, повисшее на костлявом теле, лица невозможно было разобрать, а тонкая рука была вытянута в сторону, словно пыталась указать какое-то направление.
-Шарлотта! - Томас приближался к супруге и привлек её внимание. Она обернулась к мужу на мгновение, а потом снова взглянула на холм, однако… теперь там никого не было. -Что ты тут делаешь одна? - спросил баронет.
-Я решила прогуляться… - растеряно проговорила она в ответ, приходя в себя после увиденного и умолчав об этом. Томас приобнял её и увел из сада. -Томас, - начала Шарлотта, - мне нужно поговорить с тобой очень серьезно.
-Эм… Думаю, сейчас не самое подходящее время, Шарлотта. Может нам сделать это вечером?
-Нет, не уклоняйся, прошу. Я просто хочу спросить: в вашем доме кто-нибудь умирал?
-Это глупый вопрос, - усмехнулся Томас, помолчав несколько секунд. -Этому дому сотни лет, многих его хозяев уже нет в живых.
-Я не об этом. Кто-нибудь умирал насильственной смертью? - настойчиво продолжала Шарлотта.
-Хозяин Шарп, нужна помощь! - прокричал кто-то из рабочих.
-Шарлотта, мы поговорим вечером, хорошо? - Томас оставил жену, подарив ей ложную, а может и не напрасную надежду на вечернюю беседу, и вернулся к работе. Девушка не захотела возвращаться в дом, несмотря на то, что её руки почти заледенели, а лицо было румяно от мороза, но она знала, что внутри дома она не согреется, а только ещё больше замерзнет в одиночестве, поэтому решила посидеть на скамье, неподалеку от крыльца. Книга стала ей лишь временным развлечением, но в памяти из прочитанного ничего не оставалось, и, чтобы вникнуть в происходящее на страницах, Шарлотте приходилось перечитывать некоторые моменты по два раза. Шум комбайна то утихал, то снова начинал громыхать, и Шарлотта уже не замечала его, уже привыкла и даже и пропустила тот момент, когда механизм отключился на длительное время, в течение которого к ней вновь вернулся супруг. Он сел на скамью рядом с ней и крепко прижал её к себе, укрывая в своих объятиях от холода. Она же прижалась к нему, уткнулась в его одежду, пропахшую глиной, но нисколько не отталкивающую, и впервые за последние часы ощутила невероятное тепло и спокойствие. Вот если бы ничто не тревожило их в их счастье, если бы не было этих ужасающих вещей, творившихся в их доме, если бы у них наконец сложилась дружная семья… Но все это почему-то сейчас было так далеко от них, и только в такие моменты можно было почувствовать себя по-настоящему счастливыми.
-Ничего не получается… - вздохнул Томас мучительно, прислонившись губами к макушке жены и одаривая горячим дыханием. -Машина не заработает, а я просто не хочу признавать этого… Из меня вышел никчемный специалист, и с этим надо смириться.
-Не говори так, Томас! - встрепенулась Шарлотта.
-А зачем скрывать очевидное? Я привез тебя в это Богом забытое место, в практически разрушенный дом, лелея в своем сердце пустую надежду на счастливый исход, но все идет в пустую. Мечтатель-неудачник - вот кто я!
-А для меня ты - целая жизнь! Никогда нельзя сдаваться, Томас. Мы теперь вместе, а вместе мы справимся. Втроем мы восстановим поместье, мы все вернем, - воодушевленно говорила Шарлотта с уверенностью, которую ей хотелось внушить и мужу. Она была удивлена тем, что после всего случившегося все ещё желает вернуть Аллердейл Холлу прежний облик, а не покинуть его навсегда.
-Ты даже не представляешь, как бы я хотел привезти тебя во дворец, каким когда-то был Аллердейл Холл, несмотря на ужасные недостатки его хозяев…
-О ком ты?
-Да так, неважно… Нам нужно успеть закончить работу до наступления холодов и метелей. Сегодня воздух страшно морозит, совсем скоро, боюсь, что уже завтра полетит снег. Рабочих придется распустить, работу прекратить, а поместье оставить…
-Томас, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь нам всем, - произнесла девушка и потянулась к супругу за поцелуем, который он с удовольствием ей подарил.
-Я отослала поверенному письмо, когда мы были в Лондоне, с просьбой поскорее перевести все мои деньги на твой счет. Думаю, совсем скоро он пришлет мне документы для подписи, - сказала Шарлотта, не увидев и даже не подозревая о том, как изменилось лицо Томаса, глаза наполнились тревогой. Он отстранил жену от себя и пристально посмотрел ей в глаза.
-Шарлотта, эти деньги принадлежат тебе, - заявил баронет.
-Томас, мы - одна семья, и теперь эти деньги должны помочь нам наладить нашу жизнь. Нам, а не мне, - заключила Шарлотта.
Поздним вечером Томас Шарп застал свою сестру в её комнате. Девушка, распустив свою черную длинную косу, сидела на широкой постели, устланной бархатным покрывалом, таким же черным, как и её волосы, как и эта наступившая ночь. В комнате царил мрак, Томас не помнит, чтобы здесь хоть иногда горели свечи или лампы, хотя все этого было в достатке в комнате сестры, но все это пылилось на своих местах и оставалось нетронутым. Люсиль будто нарочно избегала такого света, сторонилась его, ненавидела, ему она предпочитала холодный блеск бродящей по ночным небесам луны, который и являлся единственным источником света здесь, он падал сквозь единственное круглое окно над кроватью, освещая хозяйку комнаты. И Томас видел, что это по-настоящему прекрасно. Лунный свет был так к лицу его сестре, это всегда делало её особенной женщиной в его глазах, такой он помнит её с детства, такой была только она.