-Сейчас согреешься, - Томас обхватил её ладони и потер в своих руках, нежно улыбнувшись девушке при этом. Она была благодарна ему. Каждый раз, когда она заглядывала в эти голубые глаза, полные заботы и ласки, она словно начинала новую жизнь рука об руку со своим счастьем, она забывала про все, про всех, она просто жила, но как только рядом не оказывалось ни его рук, ни его глаз, ни его голоса - она ощущала себя в полном одиночестве, ощущала потерянной в этом страшном доме и не знающей выхода из него, будто посланная разгадывать залежавшиеся в стенах тайны, запертая в них навсегда.
-Я зайду к Люсиль, а ты постарайся больше не волноваться. Я скоро вернусь, любимая, - он поцеловал её в лоб и покинул комнату, а она же нашла в себе силы, чтобы переодеться. Она медленно стягивала с себя теплое пальто и шляпку, откладывала муфту, а после принималась за пышное платье. Тепло и уют именно этой спальни восстановило её самочувствие, и теперь ей казалось, что ничего и не было. На стенах плясала тень пирующей метели за окном, девушка зажгла свечи и газовые лампы, чтобы согнать скопившийся мрак, а после присела у камина, подставляя ближе к огню озябшие руки.
Томас вернулся от Люсиль мрачным, как показалось Шарлотте, но на её вопрос с натянутой улыбкой ответил, что все хорошо. После этого баронет отправился принять ванну, тем самым вновь оставив жену одну.
Шарлотта прошла к окну, в полумраке комнаты девушка и сама походила на призрак в своем белом ночном платье и с распущенными светлыми волосами. За окном она встретилась со злобной метелью, на минуту девушке даже показалось, что она уловила её свирепый взгляд, блеснувший в ночи как два маяка. Вой жестокого ветра только усиливал снежный буран, гнул уставшие деревья, а по дому проносился дикий и жуткий скрежет и грохот. Шарлотта вздрогнула от шума и обняла себя руками, ощутив дыхание ветра сквозь прогнившие стены.
“Наверное, я никогда к этому не привыкну, - подумалось ей.” Уловив топот за спиной, Шарлотта резко обернулась и увидела перед собой собачонку Люсиль, которая держала в зубах свой резиновый мячик, повиливая хвостом.
-Прости, малыш, но сейчас мне совсем не до игр, - тихо сказала девушка, потрепав щенка по холке. Однако тот не терял надежду хотя бы на один бросок, но внимание Шарлотты уже привлекла тусклая линия света, промелькнувшая на первом этаже. Люсиль ещё не предалась сну, и это навело Шарлотту на мысль о небольшом разговоре… Хотя и не было конкретной темы, не было никаких вопросов, вернее были, но с ними она предпочитала вести себя осторожно, впрочем как и сама леди Шарп с ответами на любой из этих вопросов. Шарлотта вынуждена была согласиться с подавляющим отчаянием, что отношения между ней и Люсиль вернулись к исходному положению, хотя ещё совсем недавно ей казалось, что она обрела в лице этой гордой леди свою сестру. Но эта холодная женщина была неприступной, была настолько скрытной и странной, что уже вызывала не самые хорошие мысли и впечатления у Шарлотты, о которых она в данную минуту решила забыть и ещё раз сделать подход к новоиспеченной родственнице.
…Люсиль сидела на кухне и мычала под нос ту самую колыбельную, леденящую кровь при первых её нотах. Но на сей раз Шарлотта не стала поддаваться на эту уловку и предпочла на мгновение стать глухой, до тех пор, пока не оборвет поющую своим появлением.
Шарлотта осторожно заглянула на кухню, словно боясь потревожить золовку, увлеченно смотревшую на тлеющие в камине угли. Люсиль, как всегда, прямо держала осанку и вела себя горделиво даже в полном одиночестве.
-Почему ты не решаешься войти? - вдруг тихо произносит её голос, хотя обладательница его по-прежнему смотрит на камин и сидит спиной к невестке, которая и в самом деле не могла решиться нарушить одиночество леди Шарп.
-Прости… - вздохнула Шарлотта, беря себя в руки и продолжая делать вид, что все в порядке. -Я никак не могу понять, приятно ли тебе мое общество.
-Общество… - с усмешкой повторила Люсиль, вскидывая черные брови. -Моим обществом всегда был лишь Томас.
Наступила неловкая тишина между золовкой и невесткой, в которой первая ожидала и высматривала реакцию на лице второй. Шарлотта же снова обнаружила себя в тупике, выстроенном из замысловатых фраз леди Шарп, и не знала, что отвечать. Наконец Люсиль вывела её из этого положения:
-Как вы провели время в городе?
-Прогулка пошла нам на пользу. Мы забыли о тревогах, которые охватывают нас в стенах этого дома. Очень жаль, что ты отказалась поехать с нами, - Шарлотта робко позволила себе настроиться на обычный разговор, какой бывает между сестрами или близкими подругами.
-Тревоги скоро пройдут, дорогая, нужно лишь немного потерпеть. Я заметила, что Томас очень сильно изменился с тобой. Думаю, что он даже счастлив… - последнюю фразу Люсиль произнесла как-будто с болью, что была где-то глубоко в душе и вот сейчас отразилась в словах, давая себе волю. Шарлотта не могла упустить из виду такой явный и довольно странный признак этого признания.
-Наверное, тебе виднее, так ли это на самом деле или нет. Ведь ты видела и знала, каким он был до знакомства со мной, ты была с ним рядом всю жизнь.
-Да, ты права. Только я была с ним рядом по-настоящему. Он больше никого не любил. А вот сейчас он любит тебя и очень боится тебя потерять. Правда… меня он боится потерять ещё больше, - Люсиль теперь не смотрела в глаза невестки, а устремила взгляд на потухший камин. Шарлотта же пока не видела сути в словах золовки и на этот раз не стала тупо слушать её странные речи.
-Но почему он должен терять кого-то из нас? - Этим вопросом она сумела обратить на себя внимание Люсиль. Зеленые глаза леди Шарп отражали боль, она была почти незаметна под слоем равнодушия, однако её мелькающая тень изредка предательски выдавала себя.
-Потеря неизбежна, Шарлотта. Мы всю жизнь с ним кого-то теряли. Сначала отца, а потом мать…
-Да, Томас рассказывал мне…
-Он помнит не все, - вдруг оборвала Люсиль, а после наклонилась ближе к невестке и почти прошептала: -Правда гораздо страшнее, чем в его детской памяти.
Уже стояла глубокая ночь, когда Алан МакМайкл изучал дополнительную медицинскую литературу в старой библиотеке. Глаза его уже слипались, а на ум ничего не шло, все прочитанные им главы оказались пущены по ветру, который не оставил в его памяти не единого следа. Все мысли были загружены только Шарлоттой, чье лицо у него до сих пор стояло перед глазами. Он чувствовал ещё на её свадьбе, что не все гладко в жизни этого странного баронета, и теперь это поняла и сама Шарлотта. Однако она его любит, любит все так же сильно, как и в последний раз, когда Алан видел её, и даже больше, только вот что-то подсказывало ему, что девушка не так счастлива замужем за Шарпом, а о причинах этого можно было только гадать.
Минуты и часы тянулись, а Алан все размышлял, то противоречил сам себе, то убеждал себя, что у Шарпов временные трудности с домом, которые в скором времени ещё не прекратятся, и поэтому особо не порадуешься. А после этого убеждения на ум приходили тысячи отрицаний и все начинало путаться в голове. В конце концов Алан решил как-то отвлечься от этой темы.
Библиотека была сегодня полностью в его распоряжении и он решил поискать что-то о достоянии графства Камберленда, узнать побольше об этом холодном местечке на севере Англии. Мужчина отыскал в ящике множество старых газет и вырезок из них, сообщающих о важных событиях. Целая кипа старой бумаги, пожелтевшей от старости рассказывала лишь о местных судебных разбирательствах, о постройках, о выдающихся личностях, прославившихся добрыми делами или преступлениями. И вот ему под руку подвернулась одна из последних в стопке газета, что была свернута вчетверо. В измятой и пожелтевшей бумаге он рассмотрел оглавление, что было выделено огромными буквами и звучало так: “Страшное убийство в Аллердейл Холле”.
Одно только упоминание этого поместья в ту же секунду напомнило ему о Шарлотте. Алан принялся читать статью, из которой выяснилось, что леди Шарп была зверски убита в своей ванне. Убийца, которого, кстати, не нашли, проломил ей голову топором, расколов череп на две части. Кроме этого ещё больше ужасал тот факт, что в доме при этом находились только двое маленьких детей…